Свободный

Кое-как приготовив сэндвич, пасту и морс, который пересластил, спускаюсь вниз с провизией для Дугласа. Мне страшно. Я даже не осознаю, что делаю сейчас. Перед моими глазами всё плывёт. Я не концентрируюсь на том, о чём у меня кто-то что-то спрашивает, просто иду. Запрограммированный.

Ширли при виде меня поднимается со стула, и я вижу, что её губы беззвучно движутся. По моему виску скатывается пот. Мне дурно. Тошнит очень сильно. Сейчас вырвет. Я не понимаю…

Открываю дверь в кабинет Дугласа, и только сейчас до меня доходит, что Ширли пыталась остановить меня, поэтому и встала. Он с клиентом. Хватаюсь за ручку двери, когда Дуглас поднимает взгляд на меня. В его глазах что-то появляется, но потом они сразу же превращаются в осколки льда.

– Про… простите, я…

Мямлю и затихаю. Клиент оборачивается, и я, увидев фингал на скуле и рану на губе, узнаю в этом человеке Мартина. А ещё… ещё я вижу два бокала с виски: один пустой, а другой с остатками напитка на донышке. Рядом полупустая бутылка. И это в полдень. Это как удар молотком по затылку. Это похоже на насилие. Всё внутри опускается. Вот почему я так себя чувствую… чувствую себя использованной, высмеянной игрушкой.

Всё происходит быстро. Одна минута на то, чтобы подняться с колен и защищать себя. Снова.

– Сэр, я оставлю ваши оба обеда у секретаря. Приношу свои извинения за вторжение. – Мой голос сухой и мёртвый.

Закрываю за собой дверь в тишине.

– Я же говорила тебе, – шепчет Ширли.

– Я оставляю для него. – Отмахиваясь, передаю сумку и направляюсь к лифту.

Мартин. Опять Мартин. После драки. После моего унижения. После чёртового онанизма рукой Дугласа. Мартин здесь. И он пьёт с ним. Вот кто его поощряет. Вот кто его губит. Вот кто враг номер один. Мартин.

Приезжаю домой, и меня рвёт. Выворачивает желудок, оттого что я всё понял. Умываюсь и направляюсь в спальню. Проверяю, сколько ещё дней осталось до окончания контракта. Семь. Какая-то неделя, и я буду свободен. На этом я запрещаю себе прощать этого мужчину. Он хуже Орландо в сотню раз. Он мой ад.

Я вроде бы успокаиваюсь, но всё ещё тошнит. Меня продолжает бить лихорадка, лишая сил и желания ходить. Ложусь в постель и так горько, больно и обидно. Хреново, как бы сказал, Дуглас. Завожу будильник на шесть вечера, чтобы отработать свои обязанности.

После дремоты тело ломит, сухость во рту и горло дерёт. Я машинально мариную стейк только для моего работодателя. Мою полы, вытирая пот, скатывающийся с лица. На часах семь. Я хочу бежать отсюда. Мне страшно за себя и свои чувства. Я как будто, действительно, погибаю с каждой минутой.

Ровно в восемь под аромат поджаренного с морской солью стейка открывается дверь.

– Добрый вечер, сэр, ваш ужин готов, – не поворачиваясь, без всяких эмоций произношу.

– Тьяго…

– Как вы и любите, только соль, но я позволил себе замариновать мясо в пиве и луке. Это сделало его мягче и сочнее. Да и какая разница, под какую еду надираться в задницу, правда? Надеюсь, вам понравится. Приятного аппетита, сэр. – Ставлю на стол бокал с виски, а затем ужин.

– Блять, ты издеваешься? Мне твой характер на хрен не сдался! Я…

Резко вскидываю голову, и злость затмевает разум.

– Сэр, я не понимаю, о чём вы говорите. Ваш ужин готов. Одежду я забрал из химчистки. Она уже развешена в шкафу. Полы помыты. Как только вы завершите свой ужин, я вернусь и всё приберу, пока вы будете отдыхать. Это то, что прописано в контракте. В нашем с вами контракте, а остальное вас не касается. Хорошего вечера, сэр, – буквально выплёвываю каждое слово и прохожу мимо Дугласа.

– Тьяго!

– Отвали от меня. Не смей ко мне приближаться, ясно? Не притрагивайся ко мне. Никогда. Неделя. Ещё семь дней вытерплю, чтобы ты и твоя семья убедились, что никакой угрозы для вас я не представляю. Всё наоборот, это вы угроза для меня и моей жизни. Вы взяли меня в оборот и наслаждаетесь тем, что я умираю рядом с тобой. Надеюсь, это смешно, но я посмеюсь в другой раз, хорошо? Сегодня у меня нет настроения для веселья. Я буду улыбаться, когда закрою за собой дверь и попрощаюсь с тобой навсегда. А пока дай мне выжить рядом с тобой ещё семь дней без каких-либо попыток с твоей стороны прикоснуться ко мне. Меня вырвало сегодня из-за тебя. Из-за тебя и твоего отношения ко мне я чувствую себя грязным, уродливым и вонючим, каким ты меня и видишь. Ты ломаешь меня, но я не дам тебе того, что ты хочешь, Дуглас. Я не твоя игрушка, не твой зверёк, а человек, которому с этой минуты на тебя наплевать. Тебя для меня не существует, и я засуну подальше свои чувства. Я их переживу. Мне не впервой мириться с тем, что мне попадаются только мудаки, которые никогда не увидят во мне живого человека с любящим сердцем. На этом всё, Дуглас. Отныне любой разговор с тобой сводится только к официальным просьбам, касающимся моей работы здесь. Ты мой работодатель. Я твоя прислуга. Ни больше, ни меньше. – Закрываю за собой дверь в комнату и прижимаюсь к ней.

Легче не стало. Ещё хуже. Главное, не расплакаться, как слюнтяю. А глаза-то горят. Их сводит от сухости и огня внутри.