Свод единства. Павший город

Он надеялся, что солдаты впереди услышат его призыв и он не ошибся. Через секунду оттуда донеслись такие же команды. Шум поднялся неимоверный. Впервые за сегодняшнюю ночь было ощущение того, что две многотысячные армии выясняют на поле боя, кто из них лучше. Наверное, каменная улица и каменные дома вносили свой вклад в распространение звука. Но какая разница? Максуд ощутил жажду боя. Такую он давно не ощущал. Девушка в золоте ощущала схожие чувства, но, когда его эмоции проникли в нее, она завизжала от удовольствия и понеслась прямо над головами воинов по линии соприкосновения, облетая мечи и их головы. Максуд снова стал машиной смерти. Амалионы сыпались замертво вокруг него. На несколько секунд даже союзные солдаты замерли, завороженно наблюдая за тем, как он сражается. Пока кто-то не ругнулся на них, и они снова принялись теснить амалионов. Когда море амалионов превратилось в жалкую лужу, Максуд скомандовал всем двигаться навстречу Дамиану. Возле себя оставил около двадцати солдат. Большего не требовалось. По одному краю улицы солдаты впереди уже пробились сквозь амалионов и теперь растекались, окружая их со всех сторон. Максуд уже не дрался. Одним из первых солдат, что пробились на их сторону, был Зверь. Максуд поприветствовал его диким криком, который мужчина может издать только будучи по уши в крови и находясь в самом центре битвы! Ему ответили. Сначала сам Зверь, потом весь солдатский монолит! Страшные жуткие торжественные крики полетели по улицам города в разные его концы. Максуд испытывал удовлетворение. Приятная усталость в мышцах. Чувство выполненного долга. Ни с чем не сравнимое пьянящее чувство победы! В такие моменты ты думаешь, что все двери мира открыты перед тобой. Он видел, как бой уже носил характер добивания врага. Амалионы разбили строй и теперь оборонялись маленькими группками, которые солдаты съедали одну за другой. Его солдаты. Максуд был доволен. Горд тем, что они так хороши. Тем, что он дерется вместе с такими воинами. Сейчас он ощущал все свои труды не напрасными. Он сильно рисковал, пытаясь удержать разлом, но ради этих человеков стоило рискнуть. Зверь тоже вышел из боя и медленно плыл к Максуду, зыркая по сторонам. Из мыслительного состояния воина вывел окрик амалиона. Небольшая группа из четверых синемордых стояла у края улицы. Почему их не заметили раньше? И что это у них в руках?

Несколько мешков взмыли вверх и по дуге полетели прямо под ноги Максуду и Зверю. Вот так. Сейчас ты ликуешь, а через секунду ты уже мертв. Отпрыгнуть, лечь, сгруппироваться… Максуд видел эти мешки в действии. Ничего уже не поможет. Вряд ли Сандрин соберет его по кусочкам. Даже если ему повезет выжить, то он умрет от потери крови раньше, чем она узнает, что с ним случилось. Казалось, что время остановилось. Мешочки еще были в воздухе. Рядом Зверь открыл рот. То ли от удивления, то ли еще от чего-то. Максуд не испытывал никаких эмоций. Так всегда перед смертью. Ты просто принимаешь ее и все. Ему оставалось только ждать. А время, как на зло, не спешило. Максуд краем глаза видел солдат, которые смотрели на него. Их лица были спокойными. Ни один мускул на их лице не выдавал озабоченности по поводу того, что их командира скоро не станет. Странно. Сегодня он хорошо сражался. Мешочки все еще летели. Что он запомнит из этой жизни? Только то, что он по-настоящему хотел жить. То, что у него вновь появились друзья. То, что он не хотел их бросать. И сейчас он понял, что он не хотел с ними расставаться не ради них самих. То есть, раньше он считал, что без него они пропадут. Что ему нужно жить для того, чтобы он мог защитить их. А теперь нет. Теперь он хотел жить ради другого. Он хотел быть рядом с ними. Он хотел, чтобы они были рядом с ним. Зверь. Эйр. Сандрин, особенно Сандрин. Почему он вспоминает о ней с такой теплотой? Еще Жазэлизэ. Вот она точно без него пропадет. И Айя. Он так и не наладил с ней отношения. Иногда ему казалось, что вот-вот они ступят на дорожку взаимопонимания. Но каждый раз дождь размывал эту, и без того еле видимую, тоненькую дорожку. Наконец, он себе признался в том, как отчаянно он хотел жить. Жажда жизни бурлила в нем. Он говорил, что перед смертью ничего не чувствуешь? Чушь.

— Нам нужно вон туда. — Сандрин указала направление рукой. — Метров сто, может чуть больше. Желательно обойти их с тыла.

Жазэль кивнула и повела их. Точный маршрут она проложит по пути. Впервые ей не страшно было идти в этом районе в такой поздний час. Иронично, ведь именно сейчас идет сражение. И именно сейчас ей должно быть страшно, как никогда. Жазэль улыбнулась себе. Она сама смелость. Она сама храбрость. Темные улицы и еще темнее переулки? Не беда, когда с тобой Творящие. Делорис она уже причисляла к их числу. Слева послышался шум. Наверное, какой-то бродяга скрывается в тени. А справа что-то зашуршало. Смелость — это хорошо.

— Эйр, ты бы не могла пойти рядом со мной? — придавая своему голосу отсутствующую уверенность, попросила девушка.