Свод Хаммурапи

Я долго шла по дорожке и наконец вышла к дому Стрекавиных. И тут впервые подумала: интересно, а сколько стоит эта дача? Миллион или больше? Здесь ведь такая дорогая земля. Под навесом стояли автомобили. Одну из машин протирал тряпкой пожилой человек. На вид ему было лет шестьдесят, а может и больше, хотя я сразу догадалась, что это Петр Петрович. Я подошла ближе. Водитель возился у «БМВ» последней модели. Хорошо быть миллионером, у Стрекавина, очевидно, целый парк автомобилей.

— Здравствуйте, — я подошла еще ближе, — вы Петр Петрович?

Он повернулся и долго смотрел на меня. У него были густые пышные усы и седая голова. Выглядел он гораздо старше своих лет.

— Да, — ответил наконец мужчина и продолжил вытирать капот автомобиля.

— Я адвокат Марии Антоновны…

— Слышал. — Кажется, слова из него нужно вытаскивать клещами.

— Мне нужно с вами поговорить, — начала я заводиться. Ну не могу же я разговаривать с человеком, который не может сказать больше двух слов!

Петр Петрович снова повернулся ко мне и выжидательно уставился на меня. На его лице появилось скорбное выражение.

— Вы давно работаете с этой семьей?

— Давно.

— Как вы считаете, кто мог быть заинтересован в хищении Вадима Евгеньевича?

Он пожал плечами:

— Не знаю.

— Стрекавин отпустил вас в тот день?

— Отпустил.

— И не сказал, куда собирается идти или с кем хотел встретиться?

— Выходит, не сказал.

— Он часто вас отпускал?

— Случалось.

— Куда он ездил в таких случаях?

— Не знаю.

— Вы с ним работали столько лет. Неужели не можете предположить, куда он мог поехать?

Петр Петрович посмотрел на меня взглядом побитой собаки. Ему тоже было плохо, у него пропал шеф, а в его возрасте найти себе другую работу практически невозможно. А может, он вообще не хочет со мной разговаривать. Или попробовать перевести разговор на более близкую ему тему, как нас учил Розенталь?

— Вы работаете на «БМВ»? — спросила я, вспоминая, что вчера не видела этой машины.

— Нет, на «Мерседесе», — показал он на другой автомобиль.

— А вчера его здесь не было, — мне ужасно хотелось взять его за плечи и потрясти, чтобы он отвечал более пространно.

— Я в профилакторий ездил. Левую фару менял.

— Почему?

— Позавчера какой дождь лил, — объяснил мне Петр Петрович, — вот и ударилась машина ночью. Случайно.

Господи, ну почему он ничего не может из себя выдавить?

— Вы работали с Артуром Мишаровым. Что вы можете о нем сказать?

— Его убили, — сообщил мне Петр Петрович, как будто я этого не знала.

— Что вы о нем можете сказать?

— Ничего.

— Почему?

— О покойниках — или хорошо, или ничего.

— Ну это явно не тот случай.

— Может быть. Не знаю.

— Вы знали, что у Вадима Евгеньевича была квартира на Чистых прудах?

Он смотрел на меня и молчал. Очевидно, не хотел врать и не собирался говорить правду.

— Вы об этом знали?

Вот чурбан! Молчит и молчит. А я должна понять, что он знал. Нужно ему помочь.

— Я уже сообщила об этой квартире Марии Антоновне, — сказала я. — Она обо всем знает, и сотрудники прокуратуры опечатали эту квартиру. Скажите, а вы о ней знали?

— Да.

— Вы туда часто ездили?

— Не часто.

— Стрекавин бывал там один?

— Не помню.

Вот истукан! Но какая верность пропавшему руководителю! Я поняла, что, очевидно, ничего больше из него не выжму.

— Спасибо за интересную беседу, — бросила я этому типу и, повернувшись, вошла в дом.

На часах было около пяти. Кухарка встретила меня в дверях и проводила в гостиную. Я все еще нервничала после разговора с этим типом. Уселась на диван, ожидая, когда «моя хозяйка» наконец изволит спуститься вниз. Как трудно работать семейным адвокатом! И вообще труднее всего работать с женщинами. Бедный Розенталь, и как он умудряется иметь среди своих клиентов столько богатых дамочек, с которыми нужно находить общий язык?

Наконец Маша спустилась. На сей раз она была в каком-то немыслимом халате восточной расцветки с цветами и павлинами. Наверное, считала себя вправе принимать собственного адвоката в таком виде. А шелковый халатик стоил, между прочим, тысячи полторы долларов. Никак не меньше. Она тоже села на диван и закинула ногу на ногу. Без косметики Маша выглядела не так эффектно. Очевидно, она посчитала, что краситься для меня не обязательно. И сразу положила перед собой пачку сигарет.

— Что вам удалось выяснить? — спросила она так, словно уточняла у кухарки, что та приготовит сегодня на ужин.

— Сегодня я еще раз говорила с некоторыми сотрудниками вашего мужа, — начала я мой отчет. — Боюсь вас огорчить, но мне кажется, что многие в окружении вашего мужа считают, что именно погибший Артур Мишаров был причастен к его исчезновению.

Маша достала сигарету, щелкнула дорогой зажигалкой, закурила. И ничего не ответила.

— Артур знал о квартире на Чистых прудах и хотел переоформить ее на другое имя. — Я не представляла, как она отреагирует, но была обязана сказать об этом.

Маша выпустила длинную струю дыма. Затем тихо спросила:

— Вы в этом уверены?

— Абсолютно. Он предложил одной из сотрудниц вашего мужа помочь ему в этом переоформлении, пообещав заплатить деньги.