Сводные влюбленные

Я выпустила воздух носом, но кивнула.

Есть люди, от которых нужно закрываться, если не хочешь, чтобы твои внутренности залили грязью, но для некоторых нужно проявлять гостеприимство, чтобы их омыли целебными водами. Я могу попытаться объяснить маме, что последние у меня уже есть: это Макс, Бадди, Лоис, Келли и Бен. Но какой в этом смысл? Выйдет доказать, что этого мне достаточно, или нет, я все равно сделаю по-своему.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Осталось меньше года мучений. Меньше пятидесяти двух недель — и я отправлюсь жить в студгородок Чапел-Хилла, к Максу. Меньше трехсот шести десяти дней — и мое сердце снова будет дома.

Макс, сентябрь

— Никакие укладочные средства не спасают от этой влажности, — сетовала Ева, приглаживая непослушные каштановые волосы.

— У меня есть на примете пару средств, которые могли бы тебе помочь, — включилась в беседу Келли.

— Оу, — со шкодливой улыбкой протянула Лоис. — Походу, тебе придется раскошелиться, Зак.

— Красота требует денег, — пожал плечами лопоухий.

— И времени, — поддакнул брату Бен, косясь на Лоис, что сосредоточенно оттягивала кожу под глазами. Видимо, поправляла тушь.

— А еще боли, — пробубнила Этти в чашку с кофе.

Ее услышал только я, и в ответ на вопросительный изгиб брови одними губами произнесла: «Эпиляция». Я понимающе кивнул, совершенно не понимая, о чем она.

— Никогда прежде я не была так похожа на одуванчик, — засмеялась Ева. — И все же это лучше, чем когда они напоминают солому после мороза в минус двадцать пять.

— Минус пятнадцать по Фаренгейту, — поспешил перевести нам ужасающие цифры Зак.

Глаза Этти округлились:

— Разве в Теннеси такие холодные зимы?

— Я переехала в США чуть больше пяти лет назад. В Теннеси такого нет, а вот у меня дома…

— Дома? Откуда же ты?

Корпус сестренки навис над столиком кафе, когда она с интересом вытянула шею. Чем дольше мы сидели, тем ближе девушка придвигалась к нашей новой знакомой — жене старшего из детей Бенксов, которая, как оказалось, родом из Украины.

Я прекрасно понимал, что вызвало такую степень любопытства Этти: папа как-то раз сказал, что моего генетического отца они не знают, а вот мать как раз из родины Евы.

Обхватив девушку за плечи, я притянул ее ближе к себе. Этого хватило, чтобы напора у Этти поубавилось и она перестала засыпать шатенку вопросами, как дотошный преподаватель нерадивого студента.

Может, когда-то мне и хотелось знать, в кого уродился, но я стал тем, кем являюсь сейчас, благодаря Джинет и Генри Коллинзам — других родителей мне не нужно.

— Пока мы снова не углубились в рассуждения о разности менталитетов и цен на недвижимость, — начал Бен, поднимаясь, — у нас с Лоис есть небольшое объявление.

Этти заерзала рядом со мной, предвкушая новость. Собственно, она намекала мне на кольцо, украшающее безымянный палец Лоис, с того момента, как мы пришли.

Из присутствующих парней лишь Бадди улыбался без передергиваний в мимике. Предупреди меня кто-нибудь, я бы надел беруши, а так пришлось морщиться от девичьих воплей и надеяться, что на свадьбе Лоис и Бена мне не понадобиться слуховой аппарат.

***

— И вот почему ты не можешь жить здесь? — ворчала Этти, когда я провожал ее домой. — До университета ехать-то всего-ничего.

Я собирался попрощаться на крыльце, но сестренка открыла двери, вошла в тихий дом (родители уже спали) и направилась в свою комнату, не оставляя мне иного выхода, кроме как следовать за ней.

— Мама с папой правы, Этти, мне нужно было пережить сепарацию. Ты знала, что я научился готовить яичницу так, чтобы не приходилось потом записываться к дантисту?

Она тихо похлопала в ладоши и спросила:

— А ты не нарушаешь течение сепарации, приезжая ко мне? Не сейчас, конечно. Я имею в виду в общем. Ну…

Ее голос стал ниже:

— Когда ты приезжаешь сюда тайком.

Я приложил палец к губам, и сестренка поспешно кивнула, поджав губы.

На самом деле мои приезды — давно не тайна для родителей. Меня поймали еще на первых порах, но препятствовать не стали. Теперь Этти — единственная в этом доме, кто верит в сказку про неведающих родителей. Ей нравится толика опасности в наших встречах, иначе я бы не стал это от нее скрывать.

— Сомневаюсь, что для взросления нужно отдаляться от лучших друзей, — зашептал я.

И более чем уверен, что отдаление от тебя сделало бы мою жизнь невозможной.

Этти усадила меня с собой на кровать, положила голову на мое плечо, а руку на грудь.

— Хочу, чтобы мы всегда были вместе, — сказала она еле слышно. Так мягко, что тепло разлилось по моему телу.

— Будем, сестренка. — Я поцеловал ее в лоб. — Люблю тебя.

— Взаимно, братец.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Полетт, сентябрь