— Объедение говоришь? — Грейс сосредоточенно изучала мексиканскую лепешку.
МакКензи нахваливал этот животоворот, заставляя щеки поварихи покрываться румянцем, когда Френк Мейсон приобнял Грейс со спины, утыкаясь носом в ее вишневые кудри.
— Лучше возьми что-то другое, сладкая, — ворковал он ей на ухо, — скрутить тебя могу и я.
Глазом моргнуть не успела, как Френк согнулся вдвое, кряхтя и оберегая руками зону в районе паха.
— Чтобы я была как ты сейчас? — сухо поинтересовалась Грейс, добавляя буррито на свой поднос.
— Без рук, — предупредил МакКензи Френка, когда тот, матерясь себе под нос, вновь вернул взгляд к девушке.
— Что ты о себе возомнила, Ларсен? — огрызнулся парень.
— Так удивляешься наличию у других людей самоуважения? — вмешалась я.
Френк дернулся в мою сторону, но МакКензи безапелляционно перекрыл мне вид.
— Остынь, Мейсон.
— Ага, — закатил глаза он, — пропусти меня к Ларсен.
Обернувшись, я поняла, что и Грейс выглядывает из-за спины МакКензи. Она оставила поднос на металлических перилах, сложила пальцы обеих рук так, чтобы предоставить взору Френка средние, и с ядом в голосе выплюнула:
— Катись в ад, убл…
Как-то раз за подобные выражения в отчем доме родители перекрыли мне доступ к компьютеру на двое суток.
— …юдок недоношенный.
— Доиграешься, тварь, — рыкнул этот самый недоношенный.
Всего на секунду по обычно невозмутимому лицу Грейс тенью проскользнула настороженность.
— Полетт, дорогая, — обратился ко мне МакКензи, словно мы были престарелой супружеской парой, — напомни, в каком отделении полиции работает твой отец?
Я злорадно улыбнулась:
— Хотел бы познакомить с ним этого домогающегося? Если мне не изменяет память, приводы у тебя уже были, Мейсон, но этот будет покруче прочих.
— Что? — гаркнул Френк. — Какой, к черту…
«Чертом» я заменила изысканную ненормативную брань, на которую лично мне бы фантазии не хватило.
— …домогающийся?!
— Эмм, — протянула я, делая вид, что сопоставляю в уме факты, — не ты ли минуту назад отнюдь не скромным образом терся об не желавшую того девушку?
— А после отпора жаждешь продолжения насильственного контакта. — МакКензи склонил голову, играя со мной в детективов.
— Смейся-смейся, белобрысая, — шикнула Грейс. — За подстрекательство тоже есть статья.
Смех стих, улыбки сникли. Френк, Кларисса и пара ее подруг стояли в молчании, силясь придумать достойный ответ. Впрочем, в их случае о достоинстве речи идти не могло.
Что можно говорить о моральных устоях парня, зажимающего девчонок (не всегда на то согласных) по углам? А как на счет девушки, создающей грязные сплетни о неугодных ей личностях и прогибающих их чужими руками, не чураясь при этом даже самых низких способов?
— Ты должен испариться на счет три, — начал отсчет МакКензи, — два…
— Один, — довольно кивнула я, любуясь удаляющейся спиной Френка.
Грейс глядела на нас с нечитабельным выражением на лице. МакКензи наклонился так, что его губы практически касались моего уха, и зашептал:
— Найдем для нее место за столиком?
Я коротко кивнула, но принимать наше предложение Грейс не стала. Вместо этого девушка сгребла свой буррито и свойственной ей изящной походкой направилась к выходу из столовой. Она задержалась возле нас с МакКензи всего на миг, чтобы буркнуть: «Спасибо».