Сводные влюбленные

— Переезд — единственно верное решение, Этти. Сокрытие факта наших отношений от близких — единственный способ сохранить нормальные отношения с ними же. В глубине души ты это знаешь. Тебе просто нужно время, чтобы смириться с тем, что придется реже видеться с друзьями, родителями. Я понимаю и готов ждать.

Этти завертела головой еще в начале моего монолога, но резкость этого движения все увеличивалась по мере того, как он подходил к концу.

— Если бы ты действительно так думал… — Ее голос дрожал, по щекам текли слезы. — Если бы верил, что иначе быть не может… ты не тянул бы так с рассказом о своем идиотском плане мне. Ты бы не… не опасался реакции. Не пытался задобрить этим хреновым климатом или еще чем.

— Я не хотел тебя ранить.

— Но ранил.

Попытался приблизиться, но Этти не дала. Она отходила все дальше, обнимая себя руками вместо меня. Сердце ныло от невозможности прижать ее к груди, утешить. Забрать ту боль, которую сам же причинил.

— Не могу видеть, как ты плачешь, — признал шепотом.

— А я тебя видеть не могу.

[63] Каминг-аут — процесс открытого и добровольного признания человеком своей принадлежности к сексуальному или гендерному меньшинству, либо результат такового процесса.

Выражение «каминг-аут» является прямым заимствованием устоявшегося англоязычного выражения «coming out» (сокращенно от «coming out of the closet» — буквально «выйти из шкафа», по смыслу «выйти из потемок; открыться»).

[64] Слова песни «I swear I'll love you in a different way» дословно переводятся как «Я обещаю, что буду любить тебя иначе».

[65] Речь идет о композиции Secret Love Song (с англ. «Песня о тайной любви») в исполнении Little Mix и Jason Derulo.

[66] Фамилия Уайтхед (в ориг. Whitehead) с англ. дословно переводится как «белая голова».

15

Полетт, 9 августа

Я крошила шоколадное печенье, надеясь хрустом заглушить звон того, что продолжало разбиваться во мне. Зря надеялась. Как зря надеялась и на счастливую жизнь с Максом, и на него самого.

Пон-Пон пролез у меня под рукой, засовывая свой хвост мне в рот, а зад — в тарелку с печеньем.

— Фу, Пон-Пон, — скривилась я, выплевывая его шерсть. — Отстань. Я сейчас не в настроении. Гладить тебя не буду. Уйди.

Но этот пушистый комок меня не слушал. Он улегся на моих скрещенных ногах пузом кверху и начал вытягивать лапы в разные стороны, разминаясь и ожидая ласк.

Пока гладила кота, подумала, что меня некому погладить, и снова захотелось плакать. Останавливало лишь то, что всего за день я умудрилась использовать годовой запас бумажных салфеток и перешла на пододеяльник.

Спать на мокром, понятное дело, неприятно, но вчера я была слишком вымотана, чтобы заботиться такими вещами. Постельное до сих пор не просохло. Может, как раз оттого, что я не могла надолго перестать реветь как пятилетнее дите над сломанной игрушкой?

Этой ночью мне снился высокий блондин с глазами цвета голубики. Он касался моего лица, плеч, рук так нежно, что я таяла от наслаждения. Шептал мне на ухо такие слова, что я млела от удовольствия. Его взгляд был наполнен восхищением, и я надеялась, он будет прикован ко мне вечно.

Однако мрак, окутывающий нас пеленой уединения, расступился. Женские руки заскользили вверх по предплечью Макса. Он отвернулся, лишая меня касаний, слов, взгляда. Я видела, как его окружают люди. Как хохочут рядом с ним Бадди, Келли, Лоис, Бен.

Никто из них не смотрит на меня. Никто не видит. И вот я сама начинаю глядеть на них будто сквозь щель. Стены вокруг мешают дышать, давят. Я не могу выбраться из этого чулана. Он не хочет, чтобы я выбиралась. Он не допустит, чтобы кто-нибудь узнал, что я там…

Стук в дверь заставил кота встрепенуться и оставить пару розоватых следов на моих ногах. Я утерла слезы, которые против воли спустились вниз по щекам, и попросила входить, ожидая увидеть маму.

Она была одной из немногих, кто знал, что на самом деле случилось. Точнее, она знала имя виновника сего трагизма, а потому стащила все те коробки с салфетками в мою комнату и растирала плечи, пока я предавалась жалости к себе.