Сводный гад

Мы гуляем по заброшенному стадиону на территории Интерната.

Молчим. Оба понимаем, что трешак неизбежен. И, наверное оба не понимаем, что делать дальше. За руки взяться боимся. Так как кругом объективы.

— Я тебя люблю… — шепчу ей тихо.

— Хочу тебя обнять.

— Дома, Ясь.

Мне звонят из агентства недвижимости.

— Иван Алексеевич, у нас договор с вами на посуточную аренду закончился. Вам нужно подъехать, подписать новый.

Что-то неприятное и тревожное переворачивается у меня внутри. Такая неопределённость и опять потеря почвы под ногами.

Завтра выборы.

Мне надо съезжать из их дома.

— Я на месяц приторможу пока с арендой. В сентябре позвоню.

В конце августа сборы, в сентябре турнир… Можно будет опять сдать.

— Хорошо, всего доброго. Ждём звонка.

— Спасибо.

— Поехали домой, Вань. Мне кажется, я сейчас упаду…

Выжрали детки? Они такие…

— Поехали.

Глава 43 — Треш

Отоспавшись, заглядываю в комнату к Ивану.

В комнате стерильная чистота.

Костюм уже аккуратно висит в шкафу. Он открыт… Почищенные туфли стоят там же.

На кровати спортивная сумка. В наушниках, не торопясь, собирает свои немногочисленные вещи.

Берёт в руки пижаму в пакете, которую покупала ему мама. Она даже не открыта.

Поджав губы, кладёт обратно в шкаф.

Замечает меня. Стягивает наушники.

— Что ты делаешь? — колотится моё сердце.

— Завтра выборы.

— И что?

— Ну… Всë.

— А я?!

Подходит, поднимает моë лицо выше. Заглядывает в глаза.

— Нам нужно с тобой…

Моё сердце сжимается в ужасе.

— Вернее, мне нужно. Очень много всего сделать, чтобы… — кусает губы. — Объявить официально, что мы вместе.

— Аа…

— Ты подождешь?

— А что именно — сделать? — хлопаю непонимающе глазами.

— Ясь… У меня же, кроме себя самого ничего нет. Ты это понимаешь?

— А мне ничего не надо! — хватаюсь за его футболку, словно боясь, что он исчезнет.

— Мне надо серьёзно подготовиться к турниру. Взять приз. Хотя бы второе место. Закрыть половину долга за квартиру. Сделать ремонт там…

— Но мы вместе?!

— Ну, конечно… — прижимается ко мне лицом. — Меня просто будет меньше. Я буду часто в отъезде.

— Почему?

— Сборы… Турнир…

— Я не хочу меньше, — вжимаюсь в него. — Я хочу больше.

— Я тоже очень хочу больше. Я всегда буду на связи. Но надо потерпеть. Просто пообещай мне, что ты никуда не уедешь! И не остынешь… — зажмуривается он болезненно. — Иначе, мне не победить.

— Ярославна!! — рявкает отец снизу.

Сердце у меня в груди делает двойное сальто.

Неужели мама рассказала??

— Уезжай прямо сейчас, ладно? — всовываю ему в руки сумку и гитару.

Отец в гневе — это полный треш. Его иногда несёт…

— Не попадайся ему пока на глаза. Он потом остынет.

Ловит меня за локоть.

— Вместе пойдём.

Я молюсь, чтобы выволочка не перешла границы…

Иван оставляет гитару и сумку на последней ступеньке.

— А если он не по этому? — шепчу я.

— Всë равно пора сдаваться, Ясь, — крепче сжимает мою кисть.

— Ты просто не представляешь…

Бросает мне в глаза ледяной спокойный взгляд. Такой… отмороженный, усталый, равнодушный. Словно он был бит сотни раз и очередной… Просто очередной.

Я затыкаюсь на полуслове, мне становится стыдно за свою удушливую панику.

Я просто крепче сжимаю его руку в ответ. Мы застываем перед дверью, услышав голос Эдика.

— …Маме я сообщать об этом не стал. Она человек резкий. Быть может, нам удастся, вдвоём как-то… уберечь Ярославну от этого. Зачем он это делает, я не понимаю. Может быть это просто месть Вам? Ну а Яся… Вы про неё и без меня всë понимаете. Она, скорее всего, жертва ситуации.

Отталкивая плечом Ивана залетаю первая.

От возмущения перехватывает дыхание, я молча несколько раз открываю рот, пытаясь озвучить тираду, что кипит внутри.

Чувствую Ивана за спиной.

Отец медленно поднимает голову. В глазах тёмный огонь. Вздувшаяся вена на виске колотится. Кровь приливает к лицу.

Я делаю шаг назад, вжимаясь спиной в Ивана.

— Это правда? — хрипит он.

— Правда, — резковато отвечает Иван.

— И кто же инициатор?

— Я.

Отвечаем синхронно.

Я делаю шаг в сторону, многозначительно заглядывая в глаза Ивану. Замолчи!!

— Кто? — ещё раз повторяет отец накаляясь.

— Я!

Уверенно опять синхронно повторяем мы.

Хочется врезать Ивану!

Поджав губы, упрямо смотрю в глаза отцу.

Но он смотрит не на меня. На Ивана.

— Я пригласил тебя в свой дом. Доверял тебе. А ты тронул моего ребёнка?

— Я не ребёнок!! — рычу я, опять вжимаясь в него спиной.

— А кто же ты?!

— Я взрослая.

— Почитай, что такое «взрослость», Ярославна. Ты также далека от этого, как семилетка, блять! — взрывается отец.

Лицо идёт пятнами.

— Всë в твоём мире дано тебе мной! А ты ведешь себя как инфантильная идиотка, подставляя меня по всем фронтам!

— Я хочу решать за себя сама!!

— Да ты у нас самостоятельная личность просто! Вчера ты хочешь хомяка, сейчас — пончиков, через час — танцевать, через два — красненькую машину, а завтра залезть в постель к брату! Такая, сука, многогранная и самостоятельная личность!

От обиды сжимаю челюсти.

— Ты что не видел, кого в постель тащил?! — рычит он в ярости на Ивана. — Я не могу даже придумать оскорбления сильнее нашему дому!

Иван прижимает меня к себе за плечи рукой.