Сводный Змей

Съедаю шоколадную конфету, чтобы отбить неприятный вкус и ложусь в постель. Завтра последний урок вальса. Послезавтра свадьба. Опозоримся? Завтра Змеевский у меня будет до ночи вальсировать, пока не научится правильно переставлять ноги.

Утром в студчате староста сообщает, что препод по русской литературе заболел. Идти в институт не нужно, и это хорошо. Мама тоже дома, к ней с самого утра придет косметолог и начнется: пилинг, шоколадное обертывание, маски, эпиляция и прочее. Будут готовить её к завтрашнему дню. Честно, не понимаю, к чему столько возни ради похода в загс. Без эпиляции туда не пустят что ли?

Косметологу удалось уговорить меня на тканевую маску. Накладываю на лицо скользкую фигню и жду.

Звонок в дверь. Кто откроет? Ну конечно же я, мама как конфетка в шоколаде лежит.

Открываю двери и вижу Змеевского. Он видит меня в масочке и отшатывается.

— Ты кто? Джейсон Вурхиз? — прикалывается.

— Сам ты Вурхиз.

— Элька, ты?? Ну, слава богу.

— Чё пришёл?

— Приехал за тобой. У Гриши сегодня выходной.

Он в черных брюках и белоснежной футболке-поло. Чертовски идёт ему черное и белое. Прямо красавэц!

— Я ещё не готова. Договаривались же на два!

— Не вопрос! Подожду. Можно войти?

— Ну, заходи, — сторонюсь.

Змей входит в гостиную и прислушивается. Из маминой спальни доносится музыка-релакс.

— Оксана Александровна дома?

— Ага, только туда лучше не заходить. У нее косметические процедуры. Хочет на своей свадьбе сиять.

— Как у вас, женщин, всё сложно.

Устраивает свою мощную тушку на диване и хватает со столика журнал. Листает страницы со скучающим выражением лица.

— Я пошла одеваться, — говорю.

— Угу. Давай.

Снимаю халат и в одном белье перебираю одежду. Что бы такое подойдет для вальса? Как-то в джинсах не комильфо танцевать. Даже Артем вон принарядился сегодня.

— Я же говорил, что где-то тебя уже видел, — вламывается ко мне Змеевский. В руке журнал, в журнале — да, там я.

— Я вообще-то переодеваюсь! — злобно сверкаю очами. Обнаглел!

Хватаю халат и закрываюсь им.

— А вдруг я тут совсем голая??

— Как-нибудь бы это пережил, — ухмыляется.

— Ах ты гад! Уходи.

— Не, подожди. Откуда ты в журнале нарисовалась?

Рассматривает картинку, где я рекламирую школьную форму.

— У маминой подруги модельное агентство, попросили помочь, — вздыхаю, понимая, что он не отвяжется, пока не получит ответ.

— Круто. Будущая училка в школьной форме.

— Мне тут семнадцать! А теперь — проваливай. Если не хочешь, чтобы я отшлепала тебя этим журналом.

— Отшлёпала? Мм, звучит.

— Извращенец, — закатываю глаза.

— Вообще ни разу. Предпочитаю классику.

— Мне-то зачем это знать?

Вместо ответа подмигивает мне и наконец сваливает. Вот козлище!

Глава 16

Эля

О боже, Змеевский сегодня в ударе! Он нормально вальсирует. Даже Андрей нами доволен:

— Молодцы, ребята! Наконец-то между вами разгорелась страсть.

Не, не, какая страсть? О чем он? Просто Артем взялся за ум, чтобы не опозорить отца.

Два часа без перерыва мы танцевали, и Змей даже не вредничал. Потом Андрей ушел, и мы остались одни в большом зале. Чувствую боль в ногах и присаживаюсь на кресло.

— Что, что такое? — спрашивает Артем.

— Кажется, я стёрла ноги в кровь, — снимаю туфлю и вижу… Господи…

— Ты что, ничего не чувствовала? — присвистывает.

Чувствовала только его руки, и его запах, и дыхание. И больше ничего.

— Сиди, сейчас принесу пластырь. Вот дурында.

— Попрошу без оскорблений, — поджимаю губы.

— А как ещё тебя назвать? Отличницей — умри, но сделай?

— Я правда не ощущала боль.

Качает головой и уходит. Возвращается с перекисью и пластырем.

— Лечить тебя буду.

Присаживается на корточки возле моих ног и заливает раны жидкостью.

— Ай, сссххх.

— Больно? — спрашивает участливо.

— Немножко.

Клеит пластырь и натягивает на мои ноги белые спортивные носки.

— Это еще зачем? — удивляюсь.

— Держи голову холодной, а ноги теплыми. Носки новые ни разу ни надёванные. Или ты хочешь туфли обуть?

— О нет. Как же я завтра буду вальсировать с мозолями. Блииин!

Реально расстраиваюсь. Через боль?

— До свадьбы доживет, — говорит шутливо.

— Она завтра.

— Хочешь, скажу отцу, что мы не сможем? Из-за меня.

— Нет, конечно, не хочу. Потерплю, не кисейная барышня. Пластырь наклею и вперед.

— Отчаянная девочка.

— А то. Ладно, поеду домой, — беру свою сумку.

— Стой, не хочешь в нарды поиграть?

— Я не умею, — пожимаю плечами.

— Я научу.

— Как-нибудь потом. Я маме сейчас нужна дома.

Просто не хочу оставаться с ним наедине — вот и всё. Неловко мне, не знаю, о чём с ним беседовать. Могу только огрызаться. А по нормальному не могу. Хотя он местами ведет себя не как козёл, а довольно милый парень, всё равно… Бесит эта двойственность.

— Пойдем, выдам тебе свои кроссы.

— Зачем кроссы?

— В носках поедешь?

— Я же в твоих утону. Размерчик не тот.

— Зато не будут жать.

Открывает шкаф купе в прихожке, и я вижу херову тучу кроссовок.

— Да у тебя тут целый магазин!

Выбирает одну пару и ставит мне под ноги. Влезаю в них и становлюсь похожей на ребенка, влезшего в папину обувь.

Что-то слишком часто я ношу гардероб Змеевского! Скоро целая коллекция соберется.