Сводный Змей

— А потом что? — спрашиваю, прерывисто дыша.

— Потом я развожу тебе ноги своими коленями. Очень грубо, потому что я пиздец как сильно хочу оказаться у тебя внутри.

Боже, как пошло и откровенно звучит, но действует безотказно.

— Вставь два пальца в себя, — требует.

И я вставляю, выгибаюсь, стону и шепчу ему:

— Артем… Я кажется…

Меня пронзает огненная вспышка. Меня трясет, ноги дрожат, голос исчезает.

— Малыш, ты просто супер, — шепчет он странным голосом, и я понимаю, что он тоже только что кончил.

Молчим, минуты идут. Тяжело и сипло дышим, собирая себя по атомам. Если он сейчас отвесит какую-нибудь шуточку, я его убью, клянусь. Но Змею, похоже, сейчас до шуток. Он, как и я потрясен.

Глава 32

Артем

— Малыш, ты просто супер, — хриплю в трубку и кончаю в полотенце.

Охренеть! Что за крышеснос?? Давненько моя рука не приносила мне столько удовольствия. Но дело, конечно, не в руке, а в том, что Элька висит «на проводе», и я слышу ее хриплое дыхание, слышу её оргазм.

— Я делала это впервые, — признаётся она, нарушив тишину.

— Тебе понравилось, — констатирую факт. И пусть не брешет.

— Я не думала… что это так…. приятно.

— Можешь повторить сама. И не единожды.

— Посмотрим, — говорит лукаво.

Чувствую её счастливую улыбку. Бляха, ну почему я не рядом? Обнять её, поваляться с ней в постели, поцеловать… Приходится лежать у себя и изнывать от желания прикоснуться к классному телу. Фотка в журнале уже не помогает.

— Завтра ты будешь жить у меня, — говорю, стараясь скрыть мечтательные нотки в голосе.

— Но-но, я буду гостить в доме твоего отца. Хотя могла бы остаться у себя в квартире.

— Бабка серьезно будет с нами?

— Да, без шуток.

Она, конечно, милая старушка, но чересчур надоедливая и курит, где попало.

— Нужно будет отнять у неё сигареты, — говорю я и тянусь за ножницами.

— Она без них никуда, — хихикает, — плотно подсела на курение.

— Отучим. А то наш дом спалит.

— Удачки тебе с этим, — хихикает.

— Хочу поскорее тебя увидеть, — вырывается у меня.

Фотка фоткой, но мне нужна она настоящая. Вырезаю из журнала снимок и временно вешаю на стену.

— Надеюсь, в той комнате, где я буду жить, есть щеколда? — интересуется Элька.

— Не дождешься.

— Ты не посмеешь.

— Посмею.

— Залезешь ко мне в постель?? — возмущенно.

— Ты сама ко мне залезешь. Или попросишь, чтобы я залез к тебе.

Провожу пальцем по тонкой глянцевой бумаге — какая же она красивая, что сейчас, что в семнадцать лет.

— Что?! Ага, ну да, мечтай дальше.

— Спорим?

— Опять спор? Змеевский, тебе не надоело? Детство в жопе играет?

— Ладно, больше не будем спорить. Будем дружить.

— Ага, — скептически, — дружить постелями?

— Заметь, ты сама это сказала.

— Вырвалось, не успела подумать.

— Всё, будем дружить постелями. Договорились!

— Артем, прекрати. Ты всё портишь своей настойчивостью.

— Да? То есть мне надо от тебя отстать? Дать тебе возможность за мной побегать?

Встаю с кровати и натягиваю трусы. Испачканное полотенце отправляю в стирку. Сеанс прошёл в лучшем виде. Только вот… кончили и спорим опять. Когда между нами реально наступит мир?

— Я не буду бегать за тобой, — хмыкает Элька.

— Ну да, принцессы сидят в башне и ждут, а не бегают за парнями.

— Отвали, — отвечает вяло и зевает уже по-настоящему.

— Завтра будет вечеринка. Готовься.

Недовольно фыркает, но не спорит.

— Ладно, споки-ноки, — желаю ей. — Сладких эротических снов.

— Тебе того же.

Отключаюсь и заваливаюсь обратно в постель. Так и засыпаю при свете под призывный Элькин взгляд с журнала…

Утром встаю бодреньким и спускаюсь вниз. Папа завтракает, сидя в своем любимом кресле.

— Доброе утро, — говорю, хватая свежую выпечку.

— Доброе, сын.

— Сейчас позавтракаю и за Паршиными поеду.

— Не надо. Я Гришу отправил.

— Как Гришу? Я сам хотел.

— Откуда я знал, что ты теперь ранняя пташка? — вздергивает кустистую бровь. Бля, неужели я тоже в старости буду похож на Брежнева?

Да, я реально рано проснулся. Только восемь, а я уже на ногах. Это мысли об Эльке не дают мне спокойно спать. Не терпится её увидеть.

— Так что отдыхай. Они сейчас приедут. Посидим на дорожку, и мы с Оксаной отправимся в аэропорт.

— Бабку зачем к нам приставили? — спрашиваю недовольно.

— За Анной Львовной нужен присмотр.

— Или за нами с Элей, а, пап?

— Я надеюсь, ты не позволишь себе ничего такого, — сжимает губы в нитку.

— Какого? — переспрашиваю, хотя, конечно, понял, куда он клонит.

Чтоб Эльку не трогал. Но как? Как я могу её не трогать? Она такая няшная. Неужели он этого не понимает, что меня никто и ничто не остановит? Даже его наказы и угрозы.

— С Элей не играй. Найди себе кого-нибудь, а девчонку оставь в покое. Она не для тебя.

— А для кого? Что, женишка ей нашёл? Какого-нибудь мажора? — вспыхиваю.

— Никого я не искал, что ты несешь? — злится. — В общем, я тебе сказал. Если девочка хоть раз мне на тебя пожалуется… А она пожалуется — мы с ней договорились, будь уверен, ты пойдешь в армию.

— Ты думаешь, я этого боюсь? — усмехаюсь ему в лицо. — Надо будет и пойду. Отдам долг Родине, так сказать.

— Смелый какой, ну-ну. Я тебя предупредил, чтоб потом без обид, сын.