Свое время

И потряхивало узкую полку в купе, еще более неудобную, чем кушетка, но какая нам разница?.. И летело вперед — тук-тук, тук-тук, тук-тук — наше время.

А потом Арна спала, она всегда отключалась мгновенно и безмятежно, заряжая во сне свои внутренние аккумуляторы безразмерной емкости, а он, Богдан, выспавшийся за вечер, переполз к себе и валялся, глядя на бегущие по потолку полосы от фонарей: мы едем по цивилизованным местам, наверняка скоро станция, забыл спросить, в каком городе мы завтра выступаем — хотя зачем это мне?..

Он вдруг подумал, что ни разу с начала гастролей, за все так и не подсчитанное время с первого числа, не открыл честно взятый с собой ноутбук, да что там, даже и не подумал, не вспомнил — ни разу! — о том, что волновало его на самом деле. Моя физика, моя тема, то, о чем мне всю жизнь было не с кем поговорить, но всегда опережавшее на мысленный порядок всех окружающих и все вокруг — застопорилось, засбоило, отстало, поплелось, ненужное, в хвосте, я и забыл. У меня просто не было времени.

Ноут лежал черт-те где, кажется под Арниной полкой, не достать; но можно хотя бы в голове смоделировать, прокачать с того места, где я остановился тогда, обозначить проб­лемные узлы, присмотреться пристальнее, подумать. Вот только сначала замедлиться, чуть-чуть, и еще немного, потому что мысль не выносит таких безумных скоростей…

…Он разлепил глаза и снова зажмурился от яркого солнца, и увидел Арну, сидевшую на соседней полке, словно птичка на жердочке, подобрав под себя колени. Арна щебетала по мобильному, как Богдану показалось сначала, очень быстро и потому непонятно, а потом, прислушавшись, он сообразил, что еще и на чужом языке.

Кажется, по-французски.

— Нет, героев я люблю сочинять сам. Выдумывать, делать новых людей. Разумеется, в жизни попадаются такие колоритные персонажи, что велико искушение вот так взять да и пересадить как есть на страницы романа. Но я стараюсь с ним бороться. Во-первых, не каждый характер выдержит без фатальных искажений и потерь пересадку из жизненной реальности в литературную, а во-вторых, в современной прозе и без того неоправданно зашкаливает доля документалистики. Для автора художественных текстов все же честнее выдумывать самому, а не поглядывать по сторонам, что плохо лежит, умножая энтропию. Так что, если вы встретили в моей книге кого-то из своих знакомых, тут одно из двух: либо я все же где-то слукавил с читателем и с самим собой, либо — у меня получилось убедительно выдумать.

(Из последнего интервью Андрея Марковича)

— Это мобильный телефон. Возьмите, пожалуйста, он нужен для…

— Спасибо. Я помню, для чего нужны мобильные телефоны.

Юноша смотрит с невольным уважением — не ко мне лично, а к моему возрасту, абсолютной и независимой величине в условиях всеобщего времени. Я уже и забыл, что оно бывает, уважение к старости. Пустячок, а приятно. Доб­ро пожаловать в плебс-квартал.

— В частности, мобильный нужен, чтобы вы могли отслеживать мои перемещения. Правильно?

Проницательный старик Эбенизер Сун довольно щурится. Юноша несколько обескуражен:

— Вы наш гость, господин Сун, — наконец-то, я уже устал ждать, выдавливает он. — Мы обязаны обеспечить вашу безопасность и… и… не допустить вашего одиночества. Это ваш бейджик. Мир-коммуна ждет вас!

Выдыхает, произнеся напутственную формулу, а пальцы у него заметно дрожат, цепляя мне к поясу бейджик с гордой надписью «Эбенизер Сун»; трудно со мной. Видимо, другие гости (а поскольку ритуал разработан до мелочей, от съемки рисунка сетчатки и взятия образца генетического материала — и до финальной мантры, можно сделать вывод, что гости здесь появляются достаточно часто) ведут себя все-таки иначе. Они ничего не знают о плебс-квартале, и потому боятся, и смотрят в рот, и завороженно кивают, и безропотно берут мобилки. А тут я, Эбенизер Сун, вздорный старик, пришел наводить ревизию и устанавливать свои правила. «Мир-коммуна», м-да, я ожидал от Женьки большего креатива.

Не ухожу, и это неправильно тоже. Мальчик мучительно хлопает ресницами:

— Если вам понадобится помощь, ее окажут, — внепланово, от себя, говорит он. — Везде есть дома, куда каждый может зайти и поесть. Или отдохнуть. Или…

Так и тянет ему подсказать; едва удерживаю хулиганство на кончике языка. Размечтался. Радуйся, что после стольких лет — да, и личных лет тоже! — неподвижности достаточно резво двигаешься и прочно стоишь на ногах.

— Видите ли, я ищу человека. Конкретного человека, гостя. Нам необходимо встретиться.

— Позвоните ему!

Делаю скорбную физиономию:

— Увы, я не знаю номера его мобильного. Гляньте у себя в базе!

Юноша сияет. Наконец-то — шанс поскорее, тут это слово имеет абсолютный смысл, избавиться от меня.

— Назовите имя.

— Игар Сун.

Сети у них нет. Но есть примитивные таблички, расчерченные в самой элементарной писчей программе. Мальчик мотает ее туда-сюда, ищет по алфавиту. Находит — йес! — поднимает глаза:

— К сожалению, Игар Сун не уполномочивал нашу службу выдавать по запросу его мобильный.

— Запретил?