Свои чужие

– У тебя по расписанию следующий твой визит – на пробы актеров главных ролей. И о дате должен сообщить кто? Кастинг-директор. А не твой Варламов.

– Он не мой, – устало отмахиваюсь я.

– Да ладно? – Костя раздраженно щурится и скрещивает руки на груди. – То есть ты сейчас не собираешься взять и уехать, собираясь проигноривать большую часть моего праздника? Который вообще-то и в честь нашей с тобой помолвки, Поль, я собирался объявить друзьям. А ты собираешься взять и послать это к черту. Из-за одного звонка бывшего. И он “не твой” после этого?

Собираюсь ли я? Вообще-то… Да, я собираюсь.Ну, по крайней мере мысленно есть ощущение, что эту Варламовскую просьбу действительно нужно услышать. Что-то в ней было такое. Пробирающее. Что нельзя взять и проигнорировать.

– Я приеду, – уверенно обещаю я. – Ну подумаешь, пропущу начало.

– Да ладно, какое уж тут начало. – Костя бросает быстрый взгляд на часы. – В центре сейчас ад. В студию ты доберешься часа через два. Пробудешь там час, вернешься еще через два. Пять часов, Поль. Приедешь к тому, как официанты со стола убирают?

– Кость, там может и вправду быть что-то важное, – возражаю я, прямо глядя на него.

– Может. Тогда пусть он разгребает это сам, Полин, – раздраженно отмахивается Костя.

– Меня просили приехать. Меня ждет Кирсанов, – упрямо качаю головой. – Костя, нужно съездить.

– А там окажется какая-нибудь ерунда типа романтического ужина с видом на Останкинскую башню, – зло кривит губы Костя. – Поль, серьезно, даже не думай.

– Ты спятил, да, Костик? – вдруг спрашивает Элька. – У неё контракт вообще-то. И не дай бог, там и вправду что-то случилось и нужна Полька. Думаешь, адвокаты Кирсанова будут милосердны? Они поимеют и Польку, и издательство как посредника. Мало не покажется никому.

Да, у Ильи Вячеславовича такой милый обходительный характер, но такие некормленные пираньи-юристы… Мне заранее страшно отступать от контракта хоть на полстрочки.

– Езжай, Поль, – невозмутимо улыбается мне Элька. – Не волнуйся, весь торт без тебя не съедим. И я послежу, чтобы твой жених не уместил ваш свадебный загашник в бельишко стриптизерши.

Стриптизерши в торте нет, конечно, все чинно-благородно. Просто Элька угорает.

Я торопливо одеваюсь, а потом шагаю к злому как черт, Косте. Невесомо касаюсь его ладони.

Элька снова понимающе испаряется. Сокровище, а не подруга.

– Котик, – тепло шепчу я, прижимаясь к Косте. – Ну не обижайся, пожалуйста. Это работа. Это важно же?

– А я? – тихо спрашивает мой жених, глядя мне в глаза. – Я тебе важен?

– Очень, Котик, – касаюсь губами его щеки. – Подожди…

Тянусь за сумкой, вытягиваю из неё коробочку. Черная, широкая. Еле подобрала так, чтобы влезло.

– Я хотела отдать позже и торжественно, – примиряюще и негромко говорю я, – но не хочется дарить тебе подарок самой последней.

Костя открывает коробочку. Там ключи от квартиры. Если честно, для меня это почти то же самое, что подарить ключи от своей жизни. Теперь-то я уже не побегаю. Некуда.

– Закроешь квартиру сам, ладно? – неловко улыбаюсь я. – Только нижний замок заедает немного, имей в виду.

Костя же смотрит на открытую коробочку в своей ладони, а потом поднимает ко мне лицо.

– Не уезжай, Поль, – просит он. – Останься. Забей на Варламова, пусть разбирается сам.

– Не могу. – Я качаю головой и прям вижу, как стекленеет Костин взгляд. Ну вот что это за упрямство, а? Ну тут же вопрос фильма.

Костя красноречиво молчит, поэтому я шагаю к двери в тишине.

– Можно я возьму твое такси? – виновато спрашиваю я. Хотя, почему виновато? Ну что я, сама, что ли, трэш на студии устроила.

– Разумеется, – ядовито отвечает Костя. – Поторопись, там тебя заждались.

Почему-то мне кажется, что он хотел сказать иное. Но продолжать этот спор – приближаться к крупной ссоре. И я этого не хочу совершенно.

– Увидимся в ресторане, – произношу я, а Костя снова красноречиво молчит, глядя куда-то мимо меня. Честно говоря, я думала, что мой подарок больше его смягчит. Ведь это же шаг ему навстречу. Снос последнего барьера. Я готова его принять. Ну, может не очень готова, но я хочу. А все остальное придет на ходу.

– Беги уже, – восклицает из кухни Элька, выводя меня из этого ступора.

Вздрагиваю. Срываюсь. Бегу.

Костик, прости, но надо. Я и так уже задержалась.

Но что же случилось на студии?

Глава 20. Полина

Я не буду рассказывать, насколько сумбурной была моя поездка до телецентра. Беспокойная – потому что что-то явно случилось, наполненная чувством смутной вины – потому что оставила Костю в его день рождения. Я бы тоже, наверное, от этого расстроилась. С другой стороны – ну правда же, контракт.

Когда я подхожу к кабинету Кирсанова, я замечаю, что все, кто несется мимо, почему-то именно у двери Ильи Вячеславовича начинают забирать вправо, будто пытаясь выйти из зоны поражения каких-то орудий.

И…

Когда я подхожу ближе – я понимаю в чем дело.

Даже при хорошей звукоизоляции – раскатистый мужской рык в два голоса слышен прекрасно. Без особых слов, но чисто от интонаций уже идет мороз по коже. Там происходит война. И соваться туда страшно…