Свой чужой

Полина отрицательно помотала головой, понимая, что было бы неправильно поступить как советовала Тася:

— Нет, не послала. Мне он, конечно, нужен свободным от своих условностей, от незаконного ребёнка, от жены… Но у него всё так сложно, и я его теперь могу понять — да, он поступил безобразно, бросив меня тогда без объяснений, но не думаю, что мне стало бы легче, если бы я услышала о том, что его жена беременна.

Чтобы скрыть свои эмоции, Полина снова уткнулась носом в бокал с холодным латте.

— Хм, — вздохнула Тася. — Выходит, что вы обе якобы оказались беременны от одного и того же мужчины, только вышло всё наоборот: его законный ребёнок оказался ему чужим, а незаконный — своим? — примирительно прошептала Тася и ободряюще погладила ледяную руку Полины с

дрожащими непослушными пальцами.

— Угу. Тася, я не ощущаю себя полностью правой в этой ситуации, — с жаром заговорила Полина, лихорадочно хватая подругу за руку. — Понимаешь?

Тася медленно кивнула, соглашаясь с подругой и с горечью проговорила:

— Ох, мы бабы, дуры… Я тоже не знаю, на что рассчитывала с Димкой. В итоге, он выгнал меня…

— Мне жаль. Мне, правда, жаль, — искренне сказала Полина. — Ты ведь давно любишь его?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Да, — откликнулась Тася и мучительно покраснела. — Давно. Но он видел всегда лишь тебя…

Полина сокрушённо покачала головой. В этот момент у неё в голове снова и снова всплывали подробности сегодняшнего рассвета. Она помнила, как Кирилл, её любимый мужчина, ушёл с нахмуренным лицом, больше похожим на маску. Он прошёл в комнату, поцеловал сына, что-то ему прошептал, затем нежно обнял её, сказал, что ему нужно всё хорошо обдумать, отпроситься на работе, успеть купить билеты, а потом он сел в свою машину и уехал… Снова исчез из её жизни — вот так внезапно, тихо притворив за собой двери.

— Эй, Полина, приём! — Тася затормошила свою подругу. — Ты что — заснула?

— Нет, просто задумалась, — тихо отозвалась Полина и поморщилась от слишком громкого голоска подружки.

— Не бери в голову, — утешительно проговорила Тася. — Если мужик реально любит тебя, то будет твоим, несмотря ни на что. Если он хочет быть с тобой, то он вернётся! Он нормальный мужик. Я тебе даже немножко завидую! Ну, перестань хмуриться. Улыбнись.

Кирилл вздрогнул от лёгкого прикосновения к его плечу.

— Молодой человек, просыпаетесь, мы начинаем снижаться, — вежливо разбудила его приятная стюардесса в голубой форме.

Ему снились Полина и Андрюшка, которые весело играли на детской площадке. Он вздохнул — это всего лишь сон, но пройдёт совсем немного времени, и он сможет быть с ними. Целую жизнь.

***

Серый панельный девятиэтажный дом — здесь жили его родители, здесь он родился, здесь он провёл своё детство. Едкая фраза Ксении глубоко засела в его голове. Что значит — им не привыкать воспитывать чужого ребёнка? Что она имела в виду? Хотя одна единственная мысль так и крутилась в его сознании — он родителям не родной сын, как и ему — Богдан.

Сплетение судеб и обстоятельств. Ведь такое бывает наверняка очень редко? Возможно… Но с ним особенные случаи происходят слишком часто, будто есть карма, нависшая над ним и ожидающая, пока всё, что ему предначертано, исполнится — от и до…

Особую благодарность следует отдать Митину — он отпустил Кирилла без всяких претензий. Раз матери плохо — езжай. Без отлагательств. Женщин может быть много, а мама — одна.

Как не бросить всё, когда после разговора с Андрюшкой он перезванивает названой "бабуке" и, долго слушая монотонные гудки, в итоге попадает на обескураженный голос отца.

— Пап, мама сказала, что ей плохо, — выпалил Кирилл, надеясь, что мать не грохнулась в обморок от новости, что она — бабушка не одного внука. Или всё-таки одного?..

— Ты знаешь свою мать, — глухо ответил ему отец, — она артистка ещё та, но, похоже, действительно, не сегодня и не сейчас. Говорит, что там у тебя какой-то внебрачный сын, и вы её со всеми своими выходками сведёте скоро в могилу.

— Вызови скорую!

— Уже вызвал. Ждём бригаду, — тревожно замялся Андрей Николаевич. — Ты, Кирилл, позвони позже, меня Галка там кричит…

В последнее время произошло столько событий, что невольно хотелось спрятать голову в песок и не высовываться, пережидая, пока закончится буря. Но буря не заканчивалась, она лишь усиливалась: песок бросался в глаза, затуманивая взгляд, ветер сбивал с ног, и нужен был проливной дождь, чтобы остановить эту стихию, разрушающую всё вокруг.

Кирилл должен был стать тем самым дождём, после которого бы наступила тишина, свежесть и, наконец, из-за серых туч бы появилась цветная радуга — жизнь, раскрашенная в яркие краски, такой, какой она и должна быть.

Металлическая дверь была наглухо заперта. Он позвонил в дверной звонок, но ему никто не открыл. Кирилл попытался вставить в замочную скважину ключ, но в квартире раздались торопливые шаги, и через пару секунд дверь гостеприимно распахнулась перед ним, показывая улыбающегося отца.

— Кирилл! — он бросился обнимать сына. — Ты не говорил, что приедешь.