Свой - чужой

А.П.

Мне как газетчику и политику приходится общаться с самыми разными патриотическими организациями, включая и очень мелкие, и крупномасштабные, каждая из которых имеет свой «базовый слой». В КРО проложена очень четкая, старательно созданная коммуникация с ВПК. И я считаю, что это уникальное достижение Конгресса русских общин. По существу, ВПК сегодня ропщет на армию: почему не увеличит военный заказ? ВПКовцы обвиняют армию, что она посадила все уникальные оборонные заводы на мель, а армейцы, воюющие в Чечне, ропщут на ВПК, который поставляет старые конструкции бэтээров, БМП, плохо воевавшие уже в Афганистане. Назрел конфликт между армией и ВПК, как конфликт всех со всеми, занесенный в нашу среду врагами нашими. Что вы скажете относительно вот этой коммуникации: КРО и военно-промышленный комплекс?

А.Л. Военно-промышленный комплекс Советского Союза, а ныне России, являлся и еще какое-то время и будет являться, если мы его не дадим окончательно развалить, носителем высочайших в мире технологий. Там есть совершенно замечательные вещи, которые обогнали время. Другое дело, что нет возможности их реализовать. Людей просто обрекают на то, чтобы эту свою состоятельность доказывать где-то на стороне, отчего происходит нынешняя массовая «утечка мозгов». Ведь уже надо говорить примерно о 125 тысячах ученых, инженеров, которые покинули страну. Восстановить этот потенциал будет тяжело. Конфликт – он искусственный, ибо обвинить друг друга, имея общую мать, – бессмысленно.

Наши технологии, наши мозги, наши руки – они дорого стоят. Противоречия между армией и ВПК не относятся к разряду неразрешимых. Другой вопрос в том, что давно пора и конверсию проводить не так, как в Свердловской области: ей подвергалось сразу 85 процентов всей промышленности. Надо четко сказать, что нам не нужны десять танковых заводов, а нужны только три, и определить: вот этот, этот и этот будут работать по назначению. А вам, уважаемые директора остальных предприятий, вот кредиты и соизвольте через два года перестроить производство. Для этого вам дается максимум инициативы. И они бы правильно все поняли. Переходный период должен быть обеспечен обязательно. И это задача государства, никто не сможет это сделать кроме него. А пока в ВПК продолжается разбазаривание всего и вся, того, что являет собой гордость страны, во что вложен труд нескольких поколений, причем труд, по сути дела, бесплатный – работали в надежде на светлое будущее, на то, что хоть дети или внуки нормально поживут. И все это национальное достояние вдруг материализовалось в ваучеры – 10 тысяч рублей. Получается, что мой воевавший дед, воевавший отец, я, прослуживший 26 лет, тоже воевавший, мой сын – и вот мы вчетвером заработали 10 тысяч. Как же так? И кто, выходит, у нас главный грабитель? Нынешнее государство. Сейчас у нас люди не верят государству. Налоговая политика такова, что все без исключения занимаются уклонением от уплаты налогов, потому что они совершенно нереальны, грабительские. Возникает вопрос: это мое государство? Тогда я его защищаю, тогда я на него работаю. Или это государство – мой враг, который поставил своей целью меня обобрать, сделать нищим, втоптать в грязь. Пока просматривается государство-враг. Возникает необходимость поставить все с головы на ноги. Власть должна быть моей властью, и законодательные органы должны работать над тем, чтобы создавать законы, которые были бы выгодны и интересны мне. Правительство должно создавать условия, чтобы мне было выгодно выполнять законы. Упор должен быть на отечественного предпринимателя отечественного рабочего, отечественного ученого, солдата, крестьянина. Вот тогда мы будем государством. А пока все наоборот, и все дееспособное убивается. Везде: в армии убивается, в предпринимательстве убивается. Ведь я совершенно точно знаю, что не все предприниматели жулики, воры. Есть масса порядочных, умных, энергичных, талантливых людей, жаждущих работать на государство. Но заниматься сейчас производством совершенно не выгодно. Все сделают, чтобы тебя задавить.