Свои и чужие

— И у меня дом. И у Гены с Жа… — она осеклась, но потом продолжила. — И у Гены тоже. Мы же не собираемся их бросать?

Полковник отрицательно помотал головой.

— Опять же, шахта, — продолжала Мэри Сью.

— И я здесь, — подал голос Лэнс.

— Спасибо, Ланселот, я только что хотела упомянуть тебя. Если я правильно понимаю, ты собираешься предложить свои услуги владельцу прииска?

— Спасибо. Совершенно верно, мисс Сью, — с готовностью подтвердил Макаллен.

— Думаю, он обрадуется твоему предложению.

— Но, — недоуменно возразил Ланселот, — вы же сами рассказывали, что за счёт своей повышенной чувствительности, мистер Сухов может видеть камни в земной коре.

Джозеф Окочукво положил Макаллену на плечо тяжёлую ладонь, и пояснил:

— Ты не знаешь, Лэнс. Ты человек здесь новый, и не в курсе, что Гена и Жанна любили друг друга, как никто на свете. Видел бы ты, через что они прошли.

Ланселот вопросительно поднял брови.

— Гена спас Жанну и меня из плена, — своим мягким голосом дополнила Анжи. — Это случилось именно здесь. Один против семерых. Карьер назвали «Сухов» не только потому, что Гена его открыл.

— А потом они вдвоём разнесли в хлам секретную базу в горах, — продолжила Мэри. — Один нечестный чиновник держал там украденный у русских уникальный транспорт. Самолёт, кажется?

Все дружно помотали головами. Больше, чем Мэри Сью об этой истории никто из присутствующих не знал.

— Ты говорила, что они спасли какого-то учёного, — напомнила Анжи.

— Да. — Подытожила Мэри. — Теперь ты понял?

Лэнс пару минут морщил лоб, а потом сказал:

— Это место всегда будет напоминать ему о гибели самого близкого человека. Даже если мы перенесём могилу куда-нибудь ещё. Сам провал для Гены — память о погибшей жене.

— Правильно, — подтвердила его мысли Мэри. — Поэтому Сухов вряд ли останется здесь. А вот шахта — останется. И хорошо бы, кто-нибудь ей всерьёз занимался. А уж на каких это произойдёт условиях, этот кто-то, — она потрепала Лэнса по плечу, — будет сам обсуждать с владельцем недвижимости.

Ланселот долго что-то прикидывал, а потом задумчиво произнёс:

— А так как никто, кроме самого владельца шахты не может разрабатывать алмазы без механизмов, а просто так, выковыривая их из земли с помощью одной лишь кирки, сюда придётся завозить оборудование и технику. А для этого нужна какая-никакая дорога.

— Ты меня прекрасно понял, Лэнс, — подтвердила Мэри.

— Отлично. Тогда я сейчас же беру карту, и начинаю составлять техническое задание.

— Для кого? — непонимающе спросил Окочукво.

— Для себя самого, — гордо ответил Макаллен, поднялся, кивнул всем присутствующим, и направился в свой вагончик.

Глава 14

Новая Земля. Федеральный округ Новый Израиль. 25 год 3 месяц 05 число. 12:00

Моё тело лежало без движения посреди камеры. Сам же я за эти два дня много узнал. Во-первых, я понял, как выходить из физического тела. Достаточно в состоянии транса получить резкий толчок, чтобы туловище непроизвольно дёрнулось. Тогда духовная субстанция легко из него выскальзывает. Кроме того, я научился достигать этого сам. Первый раз, после долгих размышлений, я скрутил твёрдый и вонючий матрас, лежащий на широкой деревянной лавке, изображавшей нары, поставил получившийся рулон торцом на полку, и встал так, чтобы матрас в падении огрел меня по спине.

Получилось. Я увидел, как навзничь падает телесная оболочка. С тех пор я многократно практиковал этот способ. К счастью, наблюдение за камерой не велось, поэтому никто мне не мешал.

В состоянии выхода из тела я не чувствовал никаких неудобств, боли и голода. Но, зато, входя обратно, наваливалось всё сразу. К тому же, тело при выходе ударялось об пол, поэтому, чтобы минимизировать или совсем исключить травмы, приходилось подгадывать падение бесчувственного туловища без потерь.

Вот и сейчас, я уже привычно получил по хребту свёрнутым матрасом, и тут же забыл про то, что сутки не ел, потому что употреблять в пищу то, чем здесь кормят, невозможно. Перестала чесаться небритая три дня шея. Да и в общем, как и каждый раз при вхождении в транс, все неприятные ощущения исчезли, сменившись лёгкой эйфорией.

Сейчас я стоял, глядя на нелепо раскинувшее руки собственное тело, и почти не ассоциировал его с собой, настолько за время пребывания в камере привык к бесплотному существованию. Страх порвать серебряную ниточку, связывающую мои физическое и призрачное тела, уже пропал. Я неоднократно выходил сквозь закрытую дверь в коридор, и ничего страшного не произошло.

Я даже исследовал почти всю тюрьму. Она, кстати, была маленькой, сразу видно, что не государственное учреждение наказания, а постройка, служащая для устрашения нужных какой-то организации людей.