Свои, родные, наши!

Вау, как любят говорить американцы, и еще какое вау!.. Прост Сереженька все-таки, прост, как в первый день творенья. Неужели не научила его жизнь кое-какой элементарщине? Например, если в мужика за пятьдесят, преуспевающего журналиста и издателя, имеющего квартиру в центре Москвы, вдруг влюбляется молоденькая блондиночка, – вряд ли тут имеет место быть неземная страсть: один голимый расчет с ее стороны. Так какого лешего ты дуришь, мужик за пятьдесят? Есть же у тебя любовь всей жизни – ну и катись к ней, будь счастлив, ведь только она тебе нужна, а прочие – жалкие подобия?!

Придется спасать старинного друга, делать нечего! Добром, так сказать, за добро. Ведь именно Сергей помог Константину раздобыть визу и вернуться в Союз… А Константин поможет ему вернуться к Лильке.

К Карамельке.

Вот уморища!

– Значит, так, старичок, – сказал Константин торжественно. – Через два часа она даже имени твоего не вспомнит. Вот так!

Сергей подсунул к его носу загорелый кулак:

– Чем пахнет? Смотри мне!

Константин развел руками.

– Слушай, не терпится глянуть, что Лилька написала! – Сергей вскочил с дивана, схватив рукопись. – Я быстро.

И ушел в кабинет.

Константин чуть не расхохотался во весь голос и подмигнул фотографии Лили:

– Давай-давай!

Быстро глянуть у Сергея не получилось. Жадно листал страницы, выискивая в любовной истории героев сходство с незабываемой любовной историей, которая разворачивалась между ним и Лилей. Улыбался, когда находил. Хмурился, когда героиня вдруг оказывалась в объятиях кого-то другого, совсем не похожего на Сергея Морозова…

Издалека донеслась музыка. Наверное, Константин включил. Наверное, они там с Анечкой танцуют…

Эта мысль пронеслась по касательной, едва скользнув по краешку сознания, – и оставила Сергея в покое. Он читал о своей вечной и бесконечной любви…

Кроме виски, у Константина была еще бутылка отличного вина. Анечке оно настолько понравилось, что кофе был забыт.

Серега не на шутку зачитался… впрочем, Константин в этом не сомневался. Он рассказывал о том, как попал в Америку, как там живет, поведал, что авиакомпания «Alaska Flying» принадлежит ему.

На самом деле принадлежала лишь наполовину, но это уже детали.

Анечка слушала с откровенным восторгом. Ее игривые глазки так и сверкали. «В угол, на нос, на предмет!» – вспомнил Константин знаменитую оперетку, однако расхохотаться себе не позволил. На его лице играла загадочная улыбка, а глаза откровенно раздевали Анечку.

Итак, эта маленькая дурочка уже занесла Константина Говорова в свою коллекцию глупеньких пожилых мотыльков? Отлично!

Звучала старая-престарая песня – «Королева красоты». Правда, в новом исполнении каких-то эпигонов, которых нынче на эстраде, как заметил Константин, развелось что собак нерезаных. По темпу лучше бы подошел медляк, конечно, зато текст – какой надо!

– Эх, Анечка, даже не знаю, что вам еще рассказать! – бормотал Константин, раскачиваясь в танце. – Вот так и живу – один!.. – Значительный взгляд на Анечку. – …в огромном, но очень холодном трехэтажном загородном доме на берегу залива. Каждый вечер – один! – Значительный взгляд номер два. – …наблюдаю, как садится солнце, зайдя за горизонт. А жизнь проходит!

«И даже сам я не заметил, как ты вошла в мои мечты!» – очень кстати спел безголосый подражатель Магомаева.

Анечка прерывисто вздохнула.

– Не знаю, зачем я вам это рассказываю, – пожал плечами Константин, – но… я неспроста приехал в Советский Союз.

Она подняла бровки.

– Да… Найти жену. Моя, так сказать, конечная цель! – Константин вздохнул с подобающим процентом тоски: – Ох, Анечка, вас бы я не раздумывая увез с собой, но… Нельзя! Нельзя, нельзя, нельзя! Мужская дружба!

Анечка хлопала глазами. Но было видно, что ее мыслемешалка работает вовсю.

Вдруг Костя отстранил ее от себя и серьезным голосом спросил:

– Аня, а может, у вас есть незамужняя сестра-близнец?

Она помотала головой, а глаза… Ох, глазки!

Глупенькие.

– А возможно, такая же красивая подруга?.. – настаивал Константин.

– Не-а!

– Жаль… очень жаль…

Константин и Анечка покачались в танце еще минутку.

«Неужели я ошибся? – озадачился Константин. – Что ж она молчит-то?»

Нет, он не ошибся.

– Константин, – нерешительно проговорила Анечка, – а вы это серьезно?

– О чем?

– О доме, авиакомпании…

– Конечно! Как на исповеди! А вы что, мне не верите? Напрасно! – Он показал визитку, достав ее из бумажника, набитого тем, что понимающий народ называл зеленью. Здесь, в бывшем Советском Союзе, теперь были в ходу две валюты: «зелень» и «деревянные».

Взгляд Анечки, брошенный в сторону бумажника, можно было назвать каким угодно, только не равнодушным.

Константин сел в кресло, взял свой виски.

Анечка прошла перед ним танцующей походкой.

Ножки, конечно, глаз не отвести! И все прочее – что надо! Беда, мозгов Бог не дал, но что ж, бывает…

– Женюсь только один раз, – с подкупающей искренностью сообщил Константин. – Поэтому решил, что свадьба будет только в Париже и платье невесты – исключительно «от кутюр»! – плеснул он масла в огонь. – Представляю, как бы вы в нем смотрелись!