Свой среди своих

Мстительный руководитель отдела ФБР по расследованию деятельности «русской мафии», несколько дней подряд самолично пытавшийся «расколоть» братка, но получавший в ответ только малопонятные реплики подозреваемого типа «Фуфло не гони, начальник!», настучал в Госдепартамент о нахальном поведении задержанного, и Стоматологу при его отлете на Родину поставили в паспорт черный штамп отказа в предоставлении любых виз для въезда на территорию США.

Хотя и без стукача-эфбзэровца братку такой штамп был обеспечен на сто процентов.

Ибо он заявился в аэропорт в палестинском платке, скрывавшем забинтованную голову, и в футболке с крупной надписью «Long live Osama!»[144], купленной по случаю в арабской лавочке в Куинсе, приведя в состояние ступора американских таможенников…

— Веселый парнишка, — сказал Сыч.

— Да уж, — согласился Брунс.

— "Кубику"[145] с ним не повезло…

— Не повезло. — Сомов взял сигарету. — Но и для нас не фонтан. Если камрад Стоматолог захочет урыть «кубика», то он это сделает.

— Думаешь, надо заблокировать этого быка?

— Не знаю. У меня ощущение, что мы раскручиваем не того, кого надо. Слишком уж «кубик» мелковат, — признался Брунс. — Да и бухает сильно…

— Кто-то рядом? — Коробов помял пальцами подбородок.

— Очень возможно. Есть подозрения насчет одного пристяжного.

— Кого именно?

— Нахоева.

— Думаешь, он голова? — Сыч посмотрел в окно, за которым медленно падал снег.

— Похоже. После того как Стоматолог прижал «кубика», Нахоев тут же бросился кому-то звонить. Единственный из всех подручных. И трезвонил он не по известным нам номерам, а по «левым». — Капитан-инженер Сомов отвечал в группе также за контроль переговоров объекта и его подельников.

— Это я знаю.

— Надо доложить Шубину.

— Изложи свои соображения, я их внесу в отчет. — Коробов взял потухшую сигарету из пепельницы и снова прикурил. — Но два объекта мы не потянем.

— Сан Саныч что-нибудь придумает. — Полковник Шубин, заместитель начальника ОПС, всегда с большим вниманием относился к предложениям подчиненных и без задержек реагировал на любое изменение оперативной обстановки. — В конце концов, усилит нас людьми.

— Было бы неплохо, — покивал Сыч. — Но ребята сейчас и так в разгоне, свободных нет.

— Саныч найдет, — уверенно заявил Брунс.

— Хорошо. — Коробов снял очки, протер стекла и снова водрузил их на нос. — До завтрашнего дня наш бухарик вряд ли очухается. Пусть Марадона останется на месте, на всякий случай, а Бантика давай сюда. Пустим его и Горбуна хвостом за Нахоевым. Может, что и успеем до утра накопать.

***

У кабинета Евдокимова Мальков нос к носу столкнулся с выходящим из приемной Заславским.

— А-а, и ты сюда! — улыбнулся майор.

— Дмитрий Петрович вызвал, — развел руками Егор.

— Наверное, по поводу той девушки, с которой ты сегодня по утряни у машины миловался, — белым стихом выдал наблюдательный Заславский.

— Я знакомую подвозил, — нашелся старший лейтенант. — Она у нас в поликлинике работает. И живет недалеко от меня. Увидел на остановке автобуса, предложил вместе до работы доехать.

— А ты, брат, просто ходок какой-то, — засмеялся майор. — То с секретаршей начальника финслужбы роман крутишь, то с шифровальщицей из контрразведки…

Мальков покраснел.

— Теперь вот подружку-соседку из поликлиники нашел, — продолжил Заславский, сверкая свежевыбритой головой. — Не познакомишь? Я мужчина хоть куда.

— А тебе, лысый, — хмыкнул Егор, — я телефон не скажу… Ладно, пойду я, иначе Евдокимов мне за опоздание выговорешник вкатит.

— Иди, милай, — майор хлопнул Малькова по плечу. — Тебя там заждались…

— Кто? — не понял старший лейтенант.

— Увидишь, — через плечо бросил Заславский, направляясь к лестнице.

Мальков пожал плечами и надавил ручку двери.

***

— Савелий Михайлович! — Начальник питерского Управления ФСБ генерал-лейтенант Панин редко повышал голос, но иногда приходилось. — Власти нужны журналисты, а не холуи! И пожалуйста, не путайте интересы государства с интересами конкретных чиновников.

— Но такая наглость, Геннадий Алексеевич! — Один из заместителей Панина, начальник Службы по борьбе с коррупцией и организованными преступными сообществами, генерал-майор Костромской шумно выдохнул воздух. — Этот писака… Я даже не знаю, как его назвать… Он же походя оскорбляет самого президента!

— Хватит! — пророкотал начальник Управления ФСБ. — Президент сам разберется, кто его оскорбил, а кто нет. К тому же указание на противоречие в указах, пусть даже и президентских, не является оскорблением…

— Но в такой форме! — не унимался Костромской.

— В какой? — мягко спросил глава Следственного управления УФСБ генерал-майор Чкалов.

В кабинете собрались только Панин и четверо его заместителей.

Пятый заместитель, начальник СЭБ генерал-майор Щербаков, отсутствовал.

Чкалов, Ястребов и курировавший направление антитеррора Сидоров уже доложили примерные итоги работы за год, оставалось выслушать Костромского, который, вместо изложения результатов деятельности Службы БКиОПС, принялся рассуждать о «хамстве» журналистов, вытащив из кожаной папочки газетную вырезку недельной давности.