Своя чужая жена

И поскорее опускаю глаза. Знаю, сколько стоят эти часы. Мне на такие горбатиться пришлось бы несколько месяцев, хоть зарабатываю я неплохо, и моё имя в определённых кругах используется, как эталон стиля и вкуса. А ещё я совершенно точно знаю: на мужчине костюм индивидуального пошива. Даже Денис предпочитает одеваться подешевле. А Коля без единого сожаления во всём своём «великолепии» безропотно шагнул ко мне в грязь.

На фоне этого обычная многоэтажка? С типичной квартирой? Странно, конечно.

И кстати, раньше он жил в другом месте. Может, не его? Машина, хоть и неплохая, наверное, новая, но она не потрясает своим шиком, не выглядит вызовом обществу. Я бы сказала, сочетание комфорта и разумности, удобства и цены.

Глава 22

НИКОЛАЙ

Останавливаюсь. Ставлю коробку на «паркинг».

Поворачиваю голову и наталкиваюсь на внимательный, изучающий взгляд, скользящий по моим рукам.

Вспоминает, как я играл с её телом? Пытается отмахнуться от наших общих воспоминаний? Я помню, как мы проводили время в машине. Не потому что пойти было некуда, а потому что это был чистый кайф. Так же, как и мягкие губы на моём члене, пока я жал на педаль газа и оценивал дорожную обстановку, вцепившись в руль так, что белели костяшки пальцев… Как сейчас помню своё глубокое, жёсткое дыхание и ощущение полёта.

Да, вряд ли она об этом думает.

А лично я не могу отмахнуться. Вожделенно смотрю на неё, а перед глазами плывут картины, где она извивается подо мной, стонет мне на ухо, а из голубых глаз катятся слёзы.

«Прости, котёнок, так нужно было», — извиняюсь мысленно. А ей-то что? Она за своего муженька переживает, а не за то, что мне хочется коротким броском выгнуть его нос в обратную сторону.

Пытается прятать взгляд, но я всё вижу. В нём боль. Много боли. И непонимание. С первым я ещё смогу разобраться. Со вторым же… придётся Але покопаться самой.

Я, наконец, готов всё объяснить. Но не обойтись без её собственного желания напрячься и поверить. А она не хочет. Она просто не хочет…

Разочарованно отворачиваюсь. Сам виноват же… Не она.

— Пошли, — смотрю на неё ненасытно. Я жадный, да. И делиться ею ни с кем больше не буду.

— К себе привёз? — голос напряжён.

Понимал я прекрасно, что её ломать придётся. Сама же ни в жизнь больше со мной наедине не осталась бы.

— К себе, — отвечаю глухо, уверенно.

— До свидания, — звучит хлёсткий ответ.

Она отстёгивает ремень безопасности и порывается сама выбраться из машины, но я дотрагиваюсь до женского плеча.

— Аль, подожди. Ну куда ты пойдёшь? Там же дождь стеной шпарит.

— Хорошего вечера тебе, Коль.

— Сядь, я сказал! — рявкаю, потому что если не это, она, в самом деле, прямо сейчас выскочит из машины. Босиком. Заболеет потом…

Строгим взглядом пригвождаю её к месту, заставляя ждать меня и не пикать.

Выскакиваю и обхожу свой Эскалейд быстрым шагом. Распахиваю дверь.

И снова кладу ладонь на её колено. Пусть попробует удержать меня на расстоянии без моего согласия.

Чувствую, как коготочки тут же впиваются в моё запястье.

Аля пытается отвести ногу в сторону, но от меня отделаться ей не удастся.

— Я не трахаться приехал, ясно? Просто поговорить хочу.

— Стареешь, Долохов.

— Ведьма, — выпила мою душу до дна, за другого вышла… ещё и насмехается. — Обещаю держать руки при себе, — она красноречиво переводит взгляд на мою ладонь, чувственно поглаживающую её колено.

Да, я до сих пор кайфую от прикосновений к ней! В натуре ведьма!

— Долохов. Для меня твоё обещание — пустой звук, — и возвращает мой же замах. — Ясно тебе или нет?

— Да мне насрать. Я своему слову верен. А ты пойдёшь со мной в любом случае.

Беру её на руки и прижимаю к себе. Мне кажется, нет больше долгих ушедших лет между нами. Мы снова те самые, кто целовался под дождём. Нет ни её мужа, ни данных другому обетов, ни её слез и жёсткого разочарования, ни меня со своим вынужденным, по полной огорошившим: «У меня другая».

«Я просто не мог иначе, пойми, котёнок», — мысленно повторяю вновь и прижимаю Алю к себе крепче. Вновь, как когда-то раньше, погружаясь в сладкий запах её волос.

Она поворачивает голову и рассматривает машину, а я в душе улыбаюсь. Она всегда плохо в них разбиралась. Да, я помню. Я о ней многое помню, даже себе боюсь в этом признаться.

— Это годовалый Кадиллак. Менять пока не собираюсь. Вопросы ещё есть?

— Только один. С каких пор ты слышишь чужие мысли?

Мои губы всё же трогает ленивая ухмылка.

— Кстати, о мыслях. Если ты сама передумаешь насчёт трахаться, у меня ведь есть шанс, правда? — моё настроение зашкаливает. Аля ведёт себя спокойно, тихо, относительно не «кусается», не вырывается и не скандалит. Это подарок. Я на такое даже и не рассчитывал.

У нас, конечно, случались раньше ссоры. И даже тогда она была более эмоциональна. Видать, совсем прибита…

— Хм! — да уж, восклицание говорящее. — Вот придурок, а!

И следом я получаю заслуженный удар в грудь ладонью.

— Отлично. Я понял.

Ну, всё ясно. Значит, шанс есть.

Аля, очевидно, решает сразу поставить между нами стену:

— Я не передумаю, Долохов.