Своя правда

Как разорвется паутина? Что может случиться? Но в жизни бандитов случается ВСЕ. Они так и живут. Или - все, или - ничего. Однажды настанет ничего. На это Снежана и рассчитывала. И ее уверенность передавалась Олегу. Он засыпал с надеждой. И жил - с надеждой.

Они были счастливы. Несмотря ни на что.

У Ирины были свои резоны.

- Ты должна его бросить, - втолковывала она. - Пусть он уезжает, а ты и Аля оставайтесь здесь. Я буду вас содержать.

- Я не хочу его бросать и не хочу оставаться здесь. Я хочу быть с Олегом, - спокойно реагировала Снежана.

- И носить передачу в тюрьму...

- Если понадобится, буду носить.

- Декабристка... - комментировала Ирина.

- А что лучше? Всю жизнь - в любовницах?

Снежана ударила по самому больному: поддых.

- Я любила, - отозвалась Ирина.

- И я люблю. И не лезь в мою жизнь. Чего ты добиваешься? Чтобы я разошлась и сидела у тебя под юбкой?

Ирина заплакала. Алечка решила оказать моральную поддержку. Она взяла синий фломастер и написала на березе печатными буквами:

"Я люблю бабушку". Буква "Я" стояла наоборот.

Ирина ворочалась всю ночь без сна.

Накануне она позвонила Людкиной соседке. Соседка доложила: Людка с Сашей помирились, живут душа в душу. Саша работает, ребенок растет, Людка пьет. Все хорошо.

Снежана и слушать не хочет о перемене участи. Значит, все так и будет продолжаться. Невестка - пьянь. Зять - соучастник. Родственнички.

Почему все живут как люди, а у нее - все не как у людей?

Что она сделала не так? В чем ее вина? Классические вопросы русской интеллигенции: "кто виноват?" и "что делать?". Ей не приходило в голову, что никто не виноват и ничего не надо делать. Каждый живет свою жизнь. И чужой опыт никогда и никем не учитывается.

К утру вдруг пришло озарение. Ирина с трудом дождалась, когда все встанут. За завтраком она торжественно объявила:

- Олег! Я знаю, что ты должен сделать. Ты должен пойти в милицию и заявить на твоих бандитов. Их арестуют, и ты станешь свободным как птица.

- Какая птица, мамаша... - весело отозвался Олег. У него было хорошее настроение. - Фильтруйте базар.

- Что? - не поняла Ирина.

- Думай, что говоришь, - перевела Снежана на русский язык.

- А почему базар?

- Базар - это противоречия.

- А на каком языке?

- На блатном, - объяснила Аля.

- Боже... - испугалась Ирина. Шестилетняя Аля разбирается в блатном жаргоне. Что из нее вырастет?

- Если я их сдам, - объяснил Олег, - то они придут и завалят всю мою семью.

- Завалят? - переспросила Ирина. - Это что, изнасилуют?

- Убьют, - уточнила Снежана.

- Кого? - похолодела Ирина.

- Всех, - весело заключил Олег. - Придут и замочат.

Что такое "замочат", Ирина поняла без объяснений. Ясно, что замочат в крови.

Ирина перестала есть. Она просто не могла проглотить то, что было у нее во рту. И выплюнуть не могла. Она сидела с набитым захлопнутым ртом и в этот момент была похожа на лягушку, поймавшую комара.

Олег посмотрел на тещу и сказал серьезно:

- Ирина Ивановна, вы законопослушный человек. Вы думаете: моя милиция меня бережет. Да? А сейчас другое время. И милиция другая. Сейчас менты. Я сдам бандитов, а менты сдадут меня. Понятно?

Ирина сглотнула наконец. Повернулась к дочери. Раздельно произнесла:

- Или я. Или он.

- Он, - ответила Снежана.

- Ты меняешь родную мать на чужого мужика? - задохнулась Ирина.

- Мы же говорили... - спокойно напомнила Снежана.

Вот и весь разговор. Коротко и ясно.

Последние полгода Ирина работала в коттедже у банкира. У банкира - целый штат челяди: шофер, няня к ребенку и домашняя работница. Сокращенно: домраба. Именно этой рабой была Ирина. Ей платили двести долларов в месяц, в то время как учителя в школе получали в десять раз меньше. Ирина могла на свою зарплату снимать жилье, питаться и еще откладывать на черный день.

Ирина совмещала в себе горничную и кухарку. Продукты питания были в ее распоряжении.

От многого немножко - не кража, а дележка. Ирина откладывала кое-что для Алечки, так, по мелочи. Она называла это "сухой паек" и прятала паек в хозяйственную сумку. Сумку ставила в уголочек прихожей, чтобы не бросалась в глаза. Потом принималась за уборку.

Дом - большой, пятьсот метров. Ирина вначале уставала, потом привыкла. Моющий пылесос, современные моющие средства и даже тряпки для мытья пола - все было заграничное, удобное. Дом сверкал чистотой.

В ванной комнате стояли тренажеры. В подвальном помещении - бассейн с подогревом. Все здесь было приспособлено для здоровья и долголетия. Обслуга в бассейн не допускалась. Для обслуги полагался душ.

Самого банкира Ирина не видела. Он постоянно отсутствовал, зарабатывал деньги. Как Олег. Но банкир работал на себя, а Олег - на бандитов.

В спальне стояла фотография банкира: молодой и квадратный, как шкаф. Но ничего. С такими мозгами и с такими деньгами можно быть и шкафом.

Домом распоряжалась жена банкира Света. Света, с точки зрения Ирины, походила на куклу Барби, сделанную в обществе слепых. Лицо - длиннее, чем надо, а тело - короче. При этом - белые прямые волосы и глубокое декольте зимой и летом.