Сволочь

С тем она и удалилась. Я и в самом деле заснул и проспал пару часов. Разбудили меня тусклые лучи ноябрьского утреннего солнца, неохотно пробивавшиеся сквозь завернутое в тучи небо и конопатое от засохших дождевых капель окно автобуса. Большинство пассажиров также успели проснуться, и теперь оживленно наливали себе из термосов кофе и чай, с шумным удовольствием пили и закусывали бутербродами. Я почувствовал голод, а поскольку сам я не запасся ни едой, ни напитками, люди стали вызывать во мне раздражение. Когда раздражение мое готово было перерасти в ненависть ко всему роду человеческому, послышалось потрескивание микрофона, а за ним голос Риты:

— Доброе утро, дорогие мои! Надеюсь, вы успели немного вздремнуть. Сейчас девять часов утра, около двенадцати мы должны прибыть в Брюссель. А пока наш германский экскурсовод скрасит нам оставшиеся часы поездки увлекательным рассказом о стране, в которую мы направляемся. Прошу вас, Миша!

Под вежливые аплодисменты я встал и направился в голову автобуса. Рита передала мне микрофон, улыбаясь одними губами и поглядывая на меня с некоторой тревогой.

— Молитесь, — тихо произнес я, весело ей подмигнув.

Она покачала головой и села на свое место.

— Уважаемые дамы и господа, — торжественно начал я, — через час наш автобус пересечет границу Германии и Бельгии. Название «Бельгия», к слову сказать, имеет древние римско-эллинские корни и происходит от латинского «белла», что означает «прекрасная», и греческого «гея», то есть «богиня земли», или просто «земля». Следовательно, «Бельгия» в переводе на русский — «прекрасная земля», в чем нам в самое ближайшее время предстоит убедиться.

Краем глаза я заметил, что несколько экскурсантов отложили бутерброды, достали блокноты и ручки и прилежно записывают за мною всю эту околесицу.

— Кхм-кхм, — послышалось чье-то покашливание.

«А нечего жевать, когда я повествую», — подумал я и продолжил:

— Впрочем, наиболее дотошные этимологи полагают данное прочтение неверным и склоняются к версии, что первая часть названия восходит к латинскому «беллум», что означает «война». То есть «Бельгия», по их мнению, — «земля войны».

Я усмехнулся. Несколько пассажиров снисходительно хихикнули, как бы отметая подобную глупость. Я решил наказать их за излишнюю самоуверенность.

— Что ж, — сказал я, — в этом предположении есть свой резон. На сравнительно малой бельгийской территории то и дело велись войны. Вспомните сражение при Ватерлоо, газовую атаку близ города Ипра и, конечно же, всем вам известную битву под Гентом.

Часть пассажиров многозначительно закивала, припоминая.

«Странно, — подумал я, — выходит, эта битва не мне одному приснилась».

— Кхм-кхм, — кашлянул все тот же голос.

«Хоть бы кто его по спине похлопал, чтоб он не подавился своим бутербродом», — заботливо подумал я и вновь продолжил:

— На битве под Гентом мне хотелось бы остановиться подробнее. Это было одно из самых жестоких и кровопролитных сражений в истории Средневековья. Сопоставить с ним можно разве что битву при Креси во времена Столетней войны. Но та произошла много раньше и никак не связана с историей Бельгии, поэтому не будем отвлекаться. Под Гентом сошлись в поединке армия гезов принца Оранского и отборные войска испанского короля Филиппа Второго, коими предводительствовал герцог Альба. Любопытно, что цветом Оранского дома был, что не удивительно, оранжевый, «альба» же в переводе с латыни означает «белый». Поэтому некоторые историки называют битву под Гентом «оранжево-белой битвой», хотя, — я нахмурился, — по-моему, война — не лучший повод для острословия. Особенно если учесть, что в этом сражении полегло в общей сложности около пятидесяти тысяч человек.

Мне жутко хотелось есть, моему мысленному взору представлялся кусок бифштекса с жареным луком, и воображение мое с каждой секундой делалось все свирепее. Я описывал Гентское сражение с такими кровожадными подробностями, что некоторым дамам в автобусе стало не по себе. Тогда я решил подпустить немного романтики и рассказал о кузине принца Оранского, в которую якобы влюбился грозный герцог Альба.

— К сожалению, — вздохнул я, — история эта, вместо того, чтобы приблизить войну к развязке, сделала ее только длительней и ожесточенней.

— Почему? — удивился чей-то женский голос.

— Потому что связь эта получила огласку и дошла до ушей ревнивой герцогини Альба. Можете себе представить, что за скандал она учинила своему супругу?.. И тому пришлось сражаться с удвоенной яростью, чтобы отвести от себя подозрения. Увы, мужчины всего лишь воюют, но подталкивают их к этому женщины. Вся история тому свидетельство. Вы не устали?

Пассажиры протестующе загомонили, давая понять, что готовы слушать дальше.

«Какое-то сборище мазохистов», — подумал я.