Sword Art Online. Том 11. Алисизация. Поворот

И в то же время я не мог согласиться с Кардинал, которая назвала их настоящими людьми с флактлайтами. Спасая Юджио и Сельку, я убил двух гоблинов. Ими управляли желания, навязанные извне, но если Юджио освободился от власти Кодекса Запретов, то и гоблины могли отвернуться от убийств и грабежа. Однако я счёл их монстрами за уродливую внешность, убедил себя, что в них нет ничего, кроме злобы, и безжалостно зарубил…

— Не мучай себя, глупец, — привели меня в чувство хлёсткие слова Кардинал, когда я невольно повесил голову. — Или ты тоже считаешь, что можешь быть богом? Думай хоть сотни лет, не найдёшь ответа. Даже я, наконец-то повстречав тебя, до сих пор сомневаюсь…

Подняв глаза, я увидел, как Кардинал хмурит тонкие брови и пристально глядит в свою чашку.

— Когда-то и я была администратором, не знавшим сомнений, — продолжила она певучим голосом. — Я не задумывалась над судьбами крошечных людишек, что возятся подо мной, и управляла миром, как велели незыблемые законы. Но очень многое осознала, когда обрела человеческое тело и ощутила привязанность к жизни… Скорее всего, сами создатели этого мира до конца не понимают, что именно создали. Они — тоже боги, поэтому рассказ об ужасах, которые творила Квинелла, вызовет у них не грусть, а любопытство. А ведь если запустить стресс-тест, пока мир находится в таком состоянии, наступит такой ад, который не описать и не пересказать никакими словами…

— К… кстати, о каком стресс-тесте ты постоянно говоришь? — вставил я.

Кардинал оторвала взгляд от чашки и кивнула:

— Продолжу с того, на чём остановилась, иначе ты не поймёшь. Итак, Квинелла написала Кодекс Запретов и распространила его по миру. Благодаря этому закону власть Церкви Аксиом становилась ещё крепче. Дело в том, что Квинелла раз за разом обновляла перечень запретов. Его пункты не только связывали людей выгодными для Церкви оковами морали, но и в корне устраняли источники угроз жизни. Кодекс запрещает заходить в болота, избавляя тем самым от эпидемий, Кодекс указывает название травы, которой нельзя кормить коз, потому что из-за неё портится удой… Достаточно бездумно следовать Кодексу, и ничего плохого в твоей жизни не случится. С годами вера людей в Церковь крепла, и вскоре во всём мире не осталось никого, кто поставил бы под сомнение первый пункт Кодекса: верность Церкви Аксиом.

Настоящее господство над миром. Идеальное общество, в котором нет голода, бунтов и восстаний…

— Население Центории резко увеличилось, появились строительные технологии, опирающиеся на сложные заклинания. Деревня преобразилась до неузнаваемости и превратилась в красивую столицу. Церковь Аксиом захватила ещё больше территории, башня продолжала расти… Вообще, Центральный собор прекрасно олицетворяет безграничную жадность Квинеллы. Ей всегда было мало. Квинелле исполнилось тридцать, затем сорок, её красота начала увядать, но жажда только росла. Однако она, в отличие от аристократии, не погрязла в чревоугодии и похоти. Наконец Квинелла перестала посещать оставшийся внизу мир. Она безвылазно сидела на самом верху растущей башни, полностью погружённая в исследования священных заклинаний. И жаждала столько власти и столько знаний… чтобы хватило на победу над последней стеной, стоявшей на её пути: Жизнью.

Характеристика под названием «Жизнь» безжалостно откровенна. Пока человек растёт, Жизнь увеличивается, достигает пика где-то к двадцати-тридцати годам, а затем начинает плавно снижаться, полностью иссякая между шестьюдесятью-семьюдесятью годами. За два года моя Жизнь заметно увеличилась, и мне страшно даже представить, что она может уменьшаться день ото дня. Как ни крути, именно Жизнь — настоящая владычица этого мира.

— Она занималась так усердно, что научилась даже управлять погодой, но предельное значение Жизни, которое и отвечает за долголетие, ей не покорилось, да и не могло покориться. Управлять им может только человек с правами администратора: либо кто-то извне, либо автономная система «Кардинал». Жизнь Квинеллы уменьшалась день ото дня. Ей исполнилось пятьдесят, шестьдесят… от чарующей божественной красоты не осталось и следа, она с трудом ходила и вскоре уже не могла покинуть роскошную кровать в спальне на самой вершине мира. Каждый час она открывала окно Стейсии и смотрела на неумолимо убывающую Жизнь…

Вдруг Кардинал прервалась и обхватила своё тело, будто замёрзнув.

— Но даже тогда Квинелла не сдалась. Она до ужаса упряма… День и ночь она издавала севшим, охрипшим голосом разные сочетания звуков, пытаясь отыскать заветную команду. Её усилия не могли принести плодов. Легче тысячу раз подбросить монету, чтобы она упала одной и той же стороной, чем случайно наткнуться на эти слова… а может, даже не тысячу… И тем не менее…

Мной вдруг овладело неописуемо зловещее предчувствие, тело бросило в дрожь. Хотя загадочная девочка по имени Кардинал называла себя частью системы и утверждала, что у неё нет никаких чувств, прямо сейчас я отчётливо ощущал её страх.