Сыграем на любовь (СИ)

Утро Пети выдалось насыщенным. На работе грузили, начальство бунтовало, и от этого несладко приходилось рабочим всех ступеней. К середине обещали приезд владельца компании: изредка, но тот наведывался в свои владения. В такие дни Петя начинал как в детстве верить в чудеса, поскольку изменения происходили прям волшебные. А после отъезда уважаемого человека вздыхал с облегчением, радуясь, что их филиал навещают не так часто. Изменения изменениями, но бегать как угорелому ему совсем не нравилось.

Сегодня всё шло хуже обычного: ошибки обнаружились, пара сотрудников получила пару выговоров, его непосредственное начальство извивалось ужом, угождая владельцу, а тот, вдруг, решил лично «пройтись по ступеням» и проверить десяток сотрудников.

Петя пребывал в полусне из-за классной переписки с Той Самой и молился всем богам, о каких читал, чтобы не попасть в эту несчастную цифру десять, но боги либо остались равнодушны, либо не услышали.

— Прокофьев!

Надежда пошла на дно.

— Тебя к начальству!

Петя поплёлся к страшной двери. Он постоянно зевал и перебирал в уме свои возможные косяки. Вроде бы ничего за собой не припомнил. Немного расслабился. В дверь стучал, вернув уверенность. Не всю, но достаточную для того, чтобы переступить порог.

— Прокофьев. Последний, — тянул губы в улыбке Николай Семёнович, — сотрудник с положительной характеристикой.

— Не надо мне рекламы, — сухо произнёс плотный и большой, как шкаф, хозяин компании. — Коля, выйди. Я сам проверю твоего умельца.

Николай Семёнович засеменил прочь, а Петя остался наедине с драконом. Почему-то глядя на Артура Дмитриевича, именно эта ассоциация посетила его голову. Петя подумал о Той Самой и против воли улыбнулся: «Интересно, в жизни она такая же бойкая, как в виртуале?»

— Чему лыбитесь, Прокопьев?

— Прокофьев, — поправил Петя.

— Нет разницы.

С этой фразы начался ад. Артур Дмитриевич пребывал в скверном расположении духа. Это уже позднее, после так называемой проверки, напоминавшей нескончаемый экзамен, Петя узнал, что влетело всем девятерым до него. А там, сидя в кабинете, напротив дракона, считал себя особым. Неудачником.

В итоге поступил приказ о сокращении штата. Совершенно неожиданно и внезапно. Конечно, Артур Дмитриевич удобно прикрылся извечным кризисом, нехваткой изначального бюджета и ещё какими-то банальными вещами, но каждый из уволенных знал: всё это чушь. Их лишили места не по причине, а из-за личной неприязни хозяина. Только доказать это было невозможно.

— Я устрою митинг… — тихо грозились одинаковыми словами бывшие сотрудники, один за другим покидая кабинет начальства.

Петя поддерживал парней и продолжал работать. Ему вроде бы ничего не грозило. Отвечал хорошо, хотя и испуганно. Замечаний не получил.

— Прокофьев! — донесся резкий голос Николая Семёновича, и это был последний раз, когда Петя услышал свою фамилию в стенах этого здания.

Сидя в метро, он понимал: стал участником произвола. Уволили десять человек ни за что, ни почему. Просто так. Петя помнил угрозы коллег и всё больше сам приближался к такому же решению. Компания «Балкан» не раз была замечена в нарушении прав сотрудников. Может, пора положить этому конец?

Рассуждалось легко, митинг представлялся без проблем, фантазия бушевала, набирая обороты. Но Петя быстро охладел к своим же правам: не тот характер, не так воспитали.

«Я не борец», — признавался, заходя в подъезд. Настроение совсем скисло.

Дома ждало письмо от «Пастушки».

«Скоро встретимся, — писала она. — Не передумал?»

И снова он чуть не сообщил правду. Рассудил, какой же он бизнесмен без работы? Не стал отвечать. Пошёл накладывать обед: всё тоже — картошка да сосиски, прихваченные по дороге. Ел перед телевизором. Шёл какой-то американский фильм о неправдоподобной любви простушки и миллионера. Ксюха такие фильмы обожала, он считал глупыми. История о Золушке. Очередной. Только пошлая и совсем несуразная.

— Пичкают девчонок всякой фигнёй, а потом они мечтают о красивой жизни… — ворчал он, убирая посуду. — И Та Самая, наверно… та самая… — бросил взгляд на компьютер. Непрочитанное сообщение призывало подойти к экрану. Петя помыл тарелку, отставил кружку с недопитым чаем и всё-таки сел за монитор.

«Струсил? Или не хочешь тащиться в глушь? Так и скажи, чего молчишь? Решил исчезнуть? А бизнесмены так поступают?»

Похоже, не только у него было плохое настроение.

«Бизнесмены сами решают, как поступать».

«Так ты трус?»

«Я не отказывался от встречи. Лишь сказал, что сам решаю, как поступать».

«Чего взъелся? Потерял миллионы?»

«Работу…» — хотел ответить Петя, что, в принципе было равносильно. Для бизнесмена миллионы — это утрата. Для него каждая тысяча.

«Извини. Настроения нет».