Сыграй со мной в любовь

Дима не стал медлить. Одной рукой, подняв мою голову, он заставил смотреть в глаза. А потом, немного отступив, спешно раскатал на всю длину латекс.

— Прости. Во второй раз будет медленнее.

Сильные руки легли мне на ягодицы и, словно пушинку, оторвали от пола.

— Я обещаю.

Головка члена уперлась во влажный вход, и не успела я спросить, за что "прости", как Дима опустил меня на себя. Резко, на всю глубину и так жестко, что дыхание перехватило.

Никогда не испытывала таких ощущений. Секундная боль растворилась в наслаждении, и казалось, внутри не осталось ни одного незаполненного миллиметра.

— Блядь, — горячие губы обожгли дыханием ключицу, — какая ты тесная. Сдохнуть можно…

Вместо ответа я крепко обхватила ногами бедра Димы и, шалея от собственной смелости, заскользила по стволу вверх и вниз. Один раз. Другой… Безнаказанный третий.

Когда только научилась быть такой раскованной! Еще сутки назад и думать о том, что Дима окажется так близко не могла. Он был Шереметом. Опасным, чужим и пугающим, как я ни храбрилась, а сейчас… Отпустил бы — сошла с ума от нехватки его внутри.

— Не искушай судьбу, маленькая. Я совсем не железный, — правая ладонь Димы на миг оторвалась от ягодицы, и спустя секунду со звонким шлепком вернулась назад.

— А какой ты? — мой стоп-кран сорвало напрочь.

— Какой… — Дима почти вышел и жестко, выбивая из меня дух, снова толкнулся. На этот раз еще быстрее и глубже. Если бы ключница висела на этой стене, точно грохнулась бы на пол.

— Еще… — я закусила губу, сдерживая стон. Полная беспомощность и потрясающая заполненность действовали на мозг как наркотик.

— Про второй раз помнишь? Я обещал. — Дима ухватил меня покрепче. — А сейчас… Ты сама виновата.

Его жадный рот накрыл мой, и одновременно с языком на меня обрушился третий толчок. Сказать очередную глупость или просто вдохнуть я уже не успела.

Дима не шутил, когда говорил, что сдерживает себя. Он сдерживал, берег меня до этого, но теперь… Остановок больше не было. Член входил в лоно с бешенной скоростью и с такой силой, что из глаз, казалось, вот-вот полетят искры.

Дима не останавливался ни на миг. Ни одной передышки, ни единого поцелуя или слова. Его губы жадно ловили каждый стон, а бедра работали как поршень, заполняя до отказа своей тяжестью.

Меня словно не стало. Рисунок обоев на противоположной стене слился в сплошную фиолетово-серую кляксу. А я сама превратилась в безвольный клубок нервных окончаний, каждый из которых готов был взорваться оргазмом в любую секунду.

Когда до финиша остались последние мгновения, я со стоном вырвалась из требовательного плена мужских губ.

— Не могу больше, — признание сорвалось с языка.

Я и правда не могла. Пружина удовольствия уже сжалась внутри. Дождаться Диму, продержаться еще хотя бы несколько секунд — у меня бы не получилось.

— Тогда кричи. Для меня. Давай, — надтреснутым голосом прозвучало над ухом и, словно это было последней каплей, тело смыло горячим цунами оргазма.

Никогда я не испытывала подобного. Разряды экстаза один за другим прошивали от пальцев на ногах до сердца, двигающийся член растягивал агонию, а я кричала. Хрипло, надорвано, насколько хватало легких… Одно имя.

— Дима! Дима! Ди-и-и-ма…

* * *

Все закончилось через минуту, но Дима все еще держал меня навесу, тяжело дыша в плечо. За это я ему была благодарна. Собственные ноги не продержали бы и секунду. Тело вообще не слушалась. Ладони намертво прилипли к каменным мужским плечам, а прижавшиеся к сильной шее губы делали то, что я не делала никогда. Безумная.

— Ты на мне засос оставляешь? — Дима не предпринял ни единой попытки спасти шею.

Как наркоман после свежей дозы, я посмотрела на багровый результат и, пряча безумную улыбку в плече, тихо прошептала:

— Да.

— И как успехи?

Я не видела лица, но готова была спорить, что Дима улыбается.

— Красота, — ответила, ни сколько не раскаиваясь.

— Если хочешь, можешь и на другой стороне сделать. Для симметрии.

— Пусть будет один. Единственный, — я, едва касаясь, провела пальцем по горячей коже вокруг своей метки. Мой первый засос. Первый за год оргазм. И первый мужчина. Не любовник, а именно мужчина. Теперь, я, кажется, начинала понимать разницу. Знать бы только, что с этим знанием делать, ведь я и он…

— Твою мать…

Дима вышел из меня. Причину, почему он ругается, я поняла не сразу, но стоило коснуться ногами пола, по внутренней стороне бедра побежал белый густой ручеек.

— Но ведь мы… — от неожиданности я впала в ступор. Точь-в-точь девственница, ни разу не видевшая спермы.

— Быстро в душ! — стянув с члена то, что осталось от лопнувшего презерватива, Дима за подбородок поднял мою голову и, глядя в глаза, серьезно произнес: — Все будет в порядке. Слышишь меня? Я здоров, но сейчас тебе лучше поспешить в душ.

Для ускорения мозговой активности, он звонко приложился ладонью к ягодице, а затем и вовсе развернул меня в сторону ванной комнаты.