Сын Человеческий

Из Библии непреложно явствует, что Христос "явился для уничтожения (e"j ?qsthsin) греха" (Евр.9:26), а не для того, чтобы увековечить его в огне. Трудно представить Бога, сущность которого мы воспринимаем через Нагорную проповедь, взирающего, как в Его адрес посылаются нескончаемые проклятия от вечно мучимых грешников. "Бог есть любовь" (1 Ин.4:8), а не садист! Он справедлив и не будет вечно наказывать за ошибки, совершенные в течение нескольких лет. Согласно Библии, Бог обещает нам: "Возмездие за грех - смерть" (Рим.6:23), а не вечные страдания, и только дьявол мог сказать: "Нет, не умрете" (Быт.3:4; Отк.12:9)! Кроме того, вера в вечные страдания в аду или геенне рождает страх, а страх перед Богом противоречит наибольшей заповеди в Законе: "Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим" (Мф.22:37-38), - ибо как же можно возлюбить Господа Бога всем сердцем, душой и разумением, если испытываешь страх? "В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение; боящийся не совершен в любви" (1 Ин.4:18).

Однако, повторимся, учение Платона имело слишком много приверженцев, чтобы новое религиозное течение могло с ним не считаться, и языко-христианство, впитывая в себя элементы греческой философии, становилось более жизнеспособным и в результате не угасло, как иудео-христианство. Игнатий, Поликарп (Eus.HE.III.36:13) и последующие христианские писатели были твердо убеждены в истинности идеи о бессмертии души, а главенствующую роль в окончательном принятии христианством этой идеи как догмата сыграло учение христианского теолога и родоначальника христианской философии Августина Аврелия Блаженного, который теоретически соединил языческий неоплатонизм и христианские положения. Но еще до Августина Юстин доказывал: "Когда [мы] учим, что души злых, и по смерти имея чувствование, будут наказаны, а души добрых людей, свободные от наказания, будут жить в блаженстве, то мы говорим то же, что и [греческие] философы" (Just.Apol.I.20). Что касается наказания после Второго пришествия, то Юстин полагал, что души нечестивцев "будут соединены с теми же телами и будут преданы вечному мучению, а не в течение только тысячи лет, как говорит Платон" (Ibid.8), что "члены преступников будут пожираемы червем и неугасимым огнем, оставаясь бессмертными так, что будут зрелищем для всякой плоти" (Just.Dial.130)701. И все-таки даже в середине III века находились смельчаки, которые утверждали, что "душа человека в смертный час умирает с телом и вместе с ним разрушается, а в час воскресения вместе с ним и оживет" (Eus.HE.VI.37).

И

дея о жизни души вне плотской оболочки еще более укрепила христиан в вере о предсуществовании Христа в качестве духовного Логоса еще до рождения Иисуса. "Христос Господь, спасший нас, хотя прежде был духом (ср. 1 Петр.1:11; Herm.Sim.5:5. - Р.Х.), соделался плотью и, таким образом, призвал нас, так и мы получим награду в этой плоти", - пишет христианский проповедник второго века (Ps.-Clem.Ad Corinthios II.9). Юстин даже отождествляет Логос с Господом Воинств Ветхого завета, то есть с Яхве Ц'баотом (Just.Dial.34,36,61), и утверждает, что именно Христос разговаривал с Моисеем из горящего куста, но называл себя не Яхве (Исх.3:15), а Сыном: "Иудеи все и ныне учат, что говорил с Моисеем Бог безыменный [...]. [Однако в Моисеевых Писаниях] сказано так: "И говорил Моисею Ангел Божий в пламени огня из тернового куста, и сказал: Я - Сын, Бог Авраама, Бог Исаака, Бог Иакова, Бог отцов твоих. Иди в Египет и выведи народ Мой" (ср. Исх.3:2,14-15. - Р.Х.) [...]. Иудеи, несмотря на то [...], утверждают, что Отец всего и Создатель говорил так [...]. Иудеи [...] не знают ни Отца, ни Сына. Ибо те, которые Сына называют Отцом, ясно показывают, что они и Отца не знают, и не знают также, что у Отца всего есть Сын, который, будучи первородным Логосом Бога, есть также Бог. И Он прежде в виде огня и в бестелесном образе являлся Моисею и другим пророкам, а [потом...] соделался человеком от девы, по воле Отца, для спасения верующих Ему" (Just.Apol.I.63).