Сын детей тропы (СИ)

— Не нужно, не нужно, нет!.. Лучше меня!.. — запоздало вскрикнула дочь леса, и за спиной стало тихо. Слишком тихо.

Шогол-Ву дёрнулся, но держали крепко и обернуться не дали. Поволокли быстрее, чем успевал идти.

— Я пойду сам, — сказал он, пытаясь поймать землю ногами. — Я сам…

— Шагай давай! — только и ответили ему.

Должно быть, их было четверо. Двое крепко держали под руки, шумно дыша, ещё один подталкивал в спину. И кто-то нёс фонарь, освещая путь.

Фонарь был тусклым. Свет его лишь едва разгонял черноту, и метались по неровной земле изломанные длинные тени.

Шогол-Ву брёл, спотыкаясь. Мир ещё кружился и порой уплывал на мгновение, а когда возвращался, ноги уже не чуяли земли, и тело всем весом повисало на чужих руках.

Они не могли идти быстро, и всё-таки слишком скоро утих за спиной постоялый двор, окружила сонная тишь, и стражи принялись осматриваться.

— Куда, в поля?

Люди остановились.

Чёрный голый кустарник у дороги качал ветвями, цепляя тени. Где-то во мраке длинно и печально вскрикнула птица.

— Да ну, сапоги марать. По дороге и отойдём, давай ещё десяток-другой шагов для верности.

— А тело чё, на виду бросим?

— Ну, оттащим чуть. Ветками прикроем, кто станет приглядываться? Идём! Слышишь, шагай, выродок!

Они двинулись. Тяжело сопели люди, щёлкала грязь под сапогами, плавал свет, больше мешая смотреть, чем помогая. Тени бросались из-под ног, рвались во мрак и не могли убежать — их тоже крепко держали.

Птица пропела опять.

— Ишь, пичуга, — усмехнулся один из людей. — Ночная, что ли? Я думал, тут камнеклювики ток бегают.

— Нашёл о чём думать. Ты вот думай, как нам этого положить, чтоб он не бегал. Нормально отошли уже, а? Давай тут.

— Не, а что за птица? По голосу признать не могу.

Что-то затрещало вдали, и птица вскрикнула опять.

— Синешейка, — прошептал Шогол-Ву.

— В полях-то?.. — удивлённо начал человек, но не докончил.

Запятнанный рванулся вперёд, всем телом повисая на чужих руках, и пнул говорившего в колено, не глядя. Тот разжал хватку, второй не удержал, и Шогол-Ву упал в грязь. Пополз к обочине.

За спиной вскрикнули. В дальних кустах затрещало громче. Просвистело тонко, и тело грузно упало рядом.

— Фьель! — истошно завопил кто-то. — Ты чё, ты чё?!

Пятно света дёрнулось, рванулось назад, к постоялому двору. Что-то большое проломилось сквозь кустарник, роняя обломанные сухие ветви, и одним прыжком настигло человека. Тот вскрикнул, падая. Свет покатился звездой, сжался, отразился в наполненной водой колее, зашипел и погас.

— По… мо… — прохрипел человек рядом. — Помоги!..

Раздался звук удара, и голос оборвался.

Кто-то бежал по дороге прочь, чёрный на тёмном, но тут просвистело опять. Человек споткнулся, вскинув руки, упал и остался лежать.

Всё стихло. Слышно было только, как зверь, едва видный во мраке, рвёт когтями одежду стража, как треплет его, и размокшая земля причмокивает и трещит.

Шогол-Ву подполз к тому, кто лежал ближе всех. Повернул безвольное тело. Пальцы прошлись по груди, где было мокро и горячо, поднялись выше и нащупали стрелу. Человек захрипел чуть слышно.

Птица запела опять, долго и протяжно. Кустарник в полях зашептал о том, что кто-то пробирается, тихий и ловкий, но слишком крупный.

Шогол-Ву провёл ладонями. У человека был топор на поясе, но запятнанный искал нож и нашёл его за голенищем сапога.

Зверь бросил драть тело. Фыркнул, мотнув головой. Долетел до запятнанного, скользя по грязи, и ударил мордой в грудь. Шогол-Ву удержался, обхватив сильную шею.

— Хвитт, — выдохнул он. — Я же говорил… Я велел тебе уйти.

Нептица, вскрикнув негромко, снова ткнулась. Её клюв, мокрый, горячий и липкий, бил по лицу, по подставленной ладони, по груди, по плечу. Наконец, она сунула запятнанному голову под руку и застыла. Тот пригладил встрёпанные перья.

— Ты, знающий мать, — раздалось из темноты. — Посмотри, что вы сделали с миром! Где человек с камнем?

Нептица встрепенулась, кинулась к Ашше-Ри, толкнула в спину и забежала вперёд. Замерла, поглядывая то на запятнанного, то на его соплеменницу.

— Может, зверя и вправду привёл Двуликий, — сказала Ашша-Ри.

Она обернулась, сложила ладони у рта и послала в черноту птичий крик, потом второй и третий.

— Мы шли за вами, но у Высокого Камня потеряли след. Шли наугад, и от развилки пошли бы другим путём, если бы не твой зверь.

— Мы?..

Шогол-Ву прислушался — и услышал, как идут по дороге рогачи и люди. Разобрал далёкие голоса.

Теперь, когда огонь не горел, мрак не казался таким непроглядным. Мир посерел, и можно было различить тёмные силуэты. Тот, кто шёл первым, вёл в поводу чёрного рогача, молодого и тонконогого. Зверь переступал нетерпеливо и пофыркивал.

Ветер скользнул, едва задевая холодным боком. Его дыхание коснулось тёмной гривы рогача, разметало чёрные волосы человека. Ветер закружился, ловя себя за хвост, прянул в кустарник, спрятался там и затих.

От поникшего дерева, одиноко стоящего в стороне, отделился ещё кто-то, отвёл ветви рукой, пробираясь к дороге. Ашша-Ри заметила его и не удивилась.