Сын менестреля. Грейси Линдсей

— Потрясающая — да, вполне возможно. — Каноник осторожно подцепил вилкой макаронину и отправил ее в рот. — Но я тебе, приятель, прямо скажу. Большинство этих ублюдков забудут ее уже на полпути к питейному заведению «У Мерфи». Как думаешь, в этом вареве достаточно сыра? Абсолютно безвкусная еда. И почему нельзя сделать макароны потолще?! — И, не дожидаясь ответа на свой риторический вопрос, каноник продолжил: — Пойми, приятель, я вовсе не какой-нибудь средневековый мракобес, представляющий ад местом, где черти разгуливают с длинными вилками для поджаривания тостов. Я только хочу их слегка припугнуть. Но ад и в самом деле существует, причем наказывают там так, что страшнее не бывает. Это скорбь и безысходное отчаяние, утрата возможности предстать перед лицом Создателя и ощущать Его божественное присутствие. И еще скажу тебе, приятель, что я ужасно огорчен, причем не только положением дел в нашем приходе, но и общим упадком нравственности в нашем проклятом мире. — С этими словами каноник подцепил очередную макаронину и брезгливо проглотил. — Теперь не существует никакой разницы, абсолютно никакой, между тем, что хорошо и что плохо. Ибо любые средства хороши и все идет в ход. Обман в бизнесе, неверность в супружестве, неразборчивость в половых связях в любом возрасте. Сходи как-нибудь вечерком на пристань. Как думаешь, что там выносит прибоем? Волны выносят, словно дохлую рыбу, использованные гондоны, которые плывут по божественному океану, как свидетельство человеческой развращенности. — Каноник мастерски поймал вилкой последнюю макаронину и проглотил ее. — Я тебе по-простому скажу, приятель, без всяких там экивоков: наш современный мир катится, твою мать, прямиком в ад! — Выдав этот потрясающий афоризм, каноник взял тарелку, вылизал ее дочиста и удовлетворенно заметил: — Вот теперь блестит как зеркало. И мыть не надо. — Он поднялся и потрепал Десмонда по плечу. — Ну а тебе не мешало бы подышать свежим воздухом. Это пойдет тебе на пользу. Прогуляйся-ка до Маунт-Вернона, узнай, не вернулась ли мадам.

Глава 7

Десмонд, воодушевленный добротой каноника, человека, казалось сделанного из железа и весьма скупого на похвалу, вышел из дому в приподнятом настроении. Так как ведущая к лесу тропинка была довольно крутой, он шел медленно и осторожно и, достигнув лесной опушки, подавил в себе желание отдохнуть в травянистой лощине, где тропинка обрывалась и начиналась частная просека в сторону Маунт-Вернона.

Смолистый запах хвойных деревьев, предвещающий близость поместья, вернул Десмонда к жизни. Он вдруг воспрянул духом, а сердце в груди неожиданно бешено забилось. За это время он успел полюбить чудесный старый дом внизу, полностью соответствовавший его представлениям о гармонии и хорошем вкусе. В душе Десмонд питал слабую надежду застать там и саму хозяйку особняка, своего дорогого друга мадам Донован, которую любил самой чистой и светлой любовью.

Увы, выйдя из леса, он обнаружил, что ставни закрыты, а в саду никого нет. Тем не менее он спустился вниз, задержавшись сначала у греческого атриума возле теннисного корта, а затем и на террасе особняка, по которой с удовольствием прошелся, испытывая странное чувство владельца чужой собственности.

Неожиданно входная дверь распахнулась, и на пороге появилась Бриджит, одетая в свое лучшее воскресное платье.

— О, ваше преподобие, входите, входите, пожалуйста. Почему вы топчетесь у дверей, словно неродной?!

— Бриджит, но дом ведь закрыт.

— Вовсе нет, сэр. Я сейчас мигом подниму жалюзи в гостиной. Мадам в жизни не простит мне, если я оставлю вас мерзнуть на улице. И, кроме того, там для вас письмо.

Узнав о письме, Десмонд все же решился войти. Он прошел в дом вслед за Бриджит, которая, верная своему слову, быстро открыла ставни и, прежде чем Десмонд успел ее остановить, поднесла спичку к сложенным в камине дровам.

— А теперь, сэр, позвольте угостить вас чашечкой чая и кусочком торта. У Патрика сегодня выходной, а девчонку я отпустила домой проведать мать, но буду счастлива вам услужить.

— Если это вас не слишком затруднит, Бриджит. Я с удовольствием выпью чая, но… никакого торта.

— А-а-а… Я и запамятовала, что вы поститесь. Как только чайник закипит, я мигом принесу вам чашечку чудесного чая. И ваше письмо.

Когда Бриджит ушла, Десмонд сел поближе к камину. Сухие поленья сразу занялись и весело потрескивали. Господи, как приятно снова оказаться здесь! Десмонд буквально впитывал в себя тепло очага и чудесную атмосферу комнаты. Ему не терпелось поскорее прочесть письмо, но в то же время хотелось продлить приятное состояние предвкушения, а потому он решил сначала выпить чая, оставив письмо на десерт.

Ему не пришлось долго ждать. Бриджит принесла большую чашку ароматного, тонизирующего чая, вкуснее которого он еще не пробовал. И когда Бриджит пришла спросить, не хочет ли он еще, Десмонд воскликнул:

— В жизни не пил такого чудесного чая. Это что, какой-то особенный сорт?