Сын Моржа и Куницы (СИ)

Выскочив на перрон, огляделась. У ближней колонны высилась мощная фигура. Коротко стриженый седой здоровяк с грубоватыми чертами лица и курчавой, седой же, бородкой, был одет в льняные свободные штаны, дырявые мокасины на босу ногу и плотную светлую рубашку, распахнутую у бычьей шеи.

Мужчина отклеился от столба и шагнул навстречу.

Куней завизжала и бросилась на него. Седой заметно поёжился, наклонился и осторожно принял рыжую в объятья. Обслюнявив щёки, ну, куда дотянулась, девица немедленно вырвалась из рук знакомого.

Высоко подпрыгнула, повисла одной рукой на распорке навеса и завопила:

— Эй-эй-эй! Москва, встречай, к вам приехала Куней!

Спрыгнула мягко и неслышно.

Седой сунул палец в ухо и потряс.

— Громко. Но нескладно.

— Зато стихи!

— Без рифмы?

— Это закольцованная рифма! — рыжая снова взлетела и зацепилась за распорку. Крикнула сверху: — Послушай сам: «Эй-эй-эй!» и «Куней!» отлично рифмуются.

Спрыгнула.

— Хватит скакать. У нормальных людей голова закружится и нам штраф выпишут.

— Вот и заплатишь. Раз ты такой противный, значит и золото у тебя есть! А с меня-то что? Откуда у лисы монеты?

— Только вагон хитрости, — буркнул седой, — и бочка притворства.

— Ха! Ты прав, у меня много достоинств, — и рыжая поскакала на выход.

Впереди, то тут, то там, среди спешащих пассажиров возникали бурления. Одинаковые группы из троицы затянутых в черные мундиры госгвардейцев останавливали людей и проверяли документы.

Ближе всех оказалась примечательная троица.

Мощный телом высокий сержант со сложными наколками. Кинолог со здоровым ящиком рации за спиной и собакой на поводке, в рыже-чёрной шерсти которой иногда блистали золотые пряди. Худощавый рядовой, с крупноватыми, для человека-то, глазами и резкими птичьими движениями.

Бугай-сержант возвышался почти на голову над толпой и лишь ненамного ниже седого здоровяка, что для людей требовало серьёзной прокачки возвышающими зельями. Ну, или просто повезло с родителем-троллем.

Увидев патрульную троицу, рыжая бросилась к ним, расталкивая пассажиров.

— Вот! — с гордым видом протянула толстую книжку паспорта.

Седой отдал свой документ.

Сержант передал паспорта щуплому напарнику. Тот лупнул глазами и в секунду перелистнул страницы одного, затем другого. После чего открыл паспорта на середине и внимательно вчитался.

Куней присела и почесала собаку за ухом. Та обнюхала руку и толкнула лбом.

— Ага! — обрадовалась рыжая. — Ваш пёс говорит, что я хорошая собачка и ни в чём не виновна.

Бугай обернулся к кинологу.

Тот молча кивнул.

— Добро пожаловать в Москву! — возвратил паспорт сержант и прикоснулся к краю кепи. — Желаю приятного пребывания. И будьте осторожнее, в последние дни участились нападения на астральников.

Куней приняла молодцеватый вид и повернулась через левое плечо. Так, не то направление. Ещё повернулась и зашагала к выходу.

Седой поспешил за ней.

— Смотрю, многое в Москве поменялось за год. Госгвардейцы все как один зельями заливаются? Или нам повезло попасть на такую группу?

— Я за людьми не слежу, сама понимаешь. Но слышал, что простецы продавили в Моссовете программу возвышения. Вроде с этого года детишкам-выпускникам базовый комплект от города полагается.

— А гвардейцы что?

— Под шумок и они своё затеяли. Уже полгода вижу залитых под пробку. На Младших не тянут, но крепкие Щенки в нижней трети.

— Эх! Стоило оставить Москву на тебя, как всё покатилось под откос!

— Для нас ничего не поменялось, больше разговоров.

— Войны были?

— Тихо, даже чуток подозрительно.

— Значит, будут.

Седой здоровяк молча согласился. Где это видано, чтобы кланы перестали собачиться? Просто отложили на время, в тишине пирог делят.

А рыжая строила планы:

— Так, давай-ка по-быстрому на Красную площадь скатаемся! Жуть как интересно, стоят ли ещё храмы или их по кирпичику простецы растащили? А потом — в гостиницу, устала я чертовски.

— Погоди, непоседа. А дело?! Дело обсудить! Или думаешь, я тебя из-за ерунды вызвал?

— До метро две минуты, успеешь. Ладно, пять! — Куней поволокла подельника через площадь к дальнему входу в метро у Казанского вокзала. — А я тебе подарок из Питера привезла, жевательный янтарь. Хочешь плитку?

…Два тяжёлых чёрных минивэна «Хатанга» в особом исполнении свернули с Енисейской улицы, попетляли по дворам и заехали на задний двор бывшего Дома быта. Машины с широкой балкой-бампером, зеленоватыми стёклами и дверцами в тридцать сантиметров толщиной, встали бок о бок, развернувшись носом к выезду со двора.

Из открывшихся с обоих сторон сдвижных дверей шустро выскочили люди с подозрительного вида чёрными пакетами в руках. Разойдясь по сторонам, они парами пробежались по ближайшим дворам панельных пятиэтажек и вернулись обратно.

Всё заняло не больше пяти минут.

Серое двухэтажное здание, сложенное из бетонных блоков, с разрисованными стенами и ободранными рекламными плакатами, поломанными вывесками и едва теплящейся жизнью в рюмочной и круглосуточном магазинчике, принимало неожиданных гостей. Бывший Дом быта был продан за копейки в 90-х и с тех пор пребывал в перманентном ремонте. Но сегодня ожил.