Сын охотника на медведей

– Я тоже не мог пошевелиться от страха. Хотел позвать на помощь, но не мог издать ни звука. Судорожно сжимая в руке длинный деревянный нож, я хотел спрыгнуть со стола, чтобы бороться с медведем за жизнь сестры, но, увы, от страха буквально окаменел. Зверь двинулся на меня и поставил свои передние лапы на стол. Но слава Богу! В этот момент я смог снова двигать своими конечностями. Ужасное, смрадное дыхание медведя уже обожгло мне лицо, но у меня хватило сил, зажав нож зубами, ухватиться руками за балку и подтянуться наверх. Гризли тотчас рванулся следом, но опрокинул стол. В этом было мое спасение! Я закричал, но напрасно – мать не появилась, хотя мой голос должен был быть ей слышен: дверь оставалась по-прежнему открытой, и холодный воздух вихрем носился по помещению. Гризли вытянулся во весь свой рост, чтобы сбросить меня с балки. Вы видели его шкуру, а значит, должны мне поверить, если я скажу вам, что он совершенно спокойно мог бы достать меня передними лапами. Но у меня в руке был нож, и я крепко держался на балке, обхватив ее левой рукой, а правой стал колоть его ножом в растопыренные лапищи. Разве можно описать мои вопли и мой страх! Как долго я защищался – не знаю; в такой переделке и четверть часа кажутся вечностью. Наконец силы оставили меня, но обе передние лапы медведя были сильно исколоты и искромсаны, и тут я сквозь собственный крик услышал лай нашей собаки, которую отец взял с собой на охоту. Снаружи, перед хижиной, пес поднял такой яростный лай, который я никогда не назвал бы собачьим; тут же он ворвался внутрь и сразу же бросился на гигантского хищника. Любой из вас наблюдал, пожалуй, хоть раз, как охотничьи собаки набрасываются на медведя, а тот их шутя раскидывает. И вот один-единственный пес против огромного гризли, а рядом – никого, даже его хозяина, вооруженного ружьем и ножом! Такое надо видеть и слышать! Вы знаете, что одичавшие собаки в Штатах стали поистине бедствием. Они вырезают целые стада овец. В одном только Огайо кто-то подсчитал, что ежегодно от зубов этих прожорливых брошенных зверей гибнут около шестидесяти тысяч голов, а по всем Соединенным Штатам – полмиллиона. Эти псы отличаются необычайной дерзостью и при случае могут одолеть и медведя. Такая собака жила и у нас после того, как мы ее приручили. Внешне это была обыкновенная безобразная дворняга, но страшно сильная и верная. Когда наша собака бросилась на медведя, она не взвыла, а жутко зарычала, прямо как хищник. Она вцепилась медведю в горло, готовая разорвать его, но медведь в минуту растерзал бедную своими мощными лапами. Собака была буквально разорвана на куски, а разъяренный гризли опять повернулся ко мне.

– А ваш отец? – перебил его Дэви, который, как и другие, слушал этот рассказ, затаив дыхание. – Где собака – там неподалеку должен быть и человек.

– Разумеется. В тот момент, когда гризли снова поднялся под балкой, чтобы наконец схватить меня, и оказался спиной к двери, появился отец, бледный, как сама смерть. «Отец, помоги!»– выкрикнул я, пытаясь в очередной раз ударить медведя своим детским оружием. Отец не ответил – у него тоже дыхание сперло. Он вскинул заряженное ружье! Но тут же опустил его. Ствол дрожал в его руках. И тогда он отбросил ружье, выхватил нож – «боуи» и сзади прыгнул на гризли. Схватив хищника левой рукой за смерзшуюся шерсть, он сделал небольшой шаг в сторону и воткнул длинный клинок48

по самую рукоять между известными двумя ребрами. И тотчас отскочил назад, чтобы не попасть под руку смертельно раненному зверю. Чудовище застыло и издало неописуемый рев или стон, судорожно забив в воздухе передними лапами, а потом вдруг рухнуло замертво. Как позже оказалось, клинок пронзил его сердце.

– Слава Богу! – перевел дух Толстяк. – Воистину помощь в последний миг. А ваша мать, мой юный сэр?

– Она… О, я больше никогда ее не видел.

Парень отвернулся, словно стыдясь чего-то, и быстрым движением руки смахнул с глаз слезинки.

– Не видели? Почему?