Сын от бизнес-конкурента

Здесь тоже много черного - стол и шкаф, кожаные креслица для гостей и диваны со столиком из стекла. Серые только стены и потолок. А еще акварель в тонкой раме над столом - изображение головы волка.

- Спасибо, - отмираю, - мы можем поговорить?

На секунду Петр поджимает губы. Потом берет что-то со стола.

- Да, - твердо провозглашает он, - присаживайся и посмотри вот на это.

Слушаюсь и не зря. Потому что от информации на листке у меня бы точно подкосились ноги. Это…

- Анализ на отцовство?!

Хорошее начало беседы.

- Да, это именно он.

Из груди вырывается не то вздох, не то стон.

- Как ты мог сделать его тайно?!

- А почему ты все это время молчала?

Вопрос на вопрос.

- Я спросила первая.

- Сами вспомним детство?

Но я не могу ничего вспоминать. Эмоции захлестывают, и я понимаю, что просто тяну время. Мне неважно, кто там первый. Важнее, во что это теперь выльется.

- Сначала… - потираю виски. - Сначала я не знала, где тебя искать. А в последний месяц… Я опасалась.

- А сейчас перестала? - он спрашивает так, как будто это важно.

- Не до конца, - решаю не врать, - но я поняла, ты должен узнать.

- В этом плане наши мысли совпали.

Сглатываю с таким трудом, что даже хватаюсь за горло. Петр отходит в сторону. Уже скоро я вижу перед собой стакан воды. Цепляюсь пальцами за прохладное стекло. Делаю пару жадных глотков.

- Спасибо.

Хочется спросить, сказать очень много всего. В то же время от шока и нервов в голове вата.

- Не нужно бояться меня, Кира.

Фраза действует наоборот. Или это холодная вода… Или нервы. Но в итоге я вся принимаюсь мелко дрожать. Пальцы, коленки, губы. Еле успеваю поставить стакан на стол, пока не уронила.

Волков выругивается совсем не по-детски. Он подходит к своему рабочему месту и нажимает кнопку связи с приемной.

- Надежда Олеговна, сделайте травяной чай. Большую кружку.

Мои зубы лязгают друг о друга.

- Я… Я в порядке.

Петр кидает на меня гневный взгляд, значение которого я не понимаю.

- Может, начнешь говорить мне правду? Раз уж мы связаны на всю жизнь.

От его слов про связь перехватывает дыхание. Хочется знать, с сожалением ли он думает об этом? Но сейчас я не способна различать интонации.

- Это просто нервы…

Тут я не вру. Секретарь оперативно вносит белый чайник и чашку на подносе из металла. Делает это быстро, тихо и как-то деликатно что ли. Ни одного косого взгляда или вздоха. Петр сдержанно благодарит ее. Женщина уходит.

- Попей. Ты хотя бы согреешься.

Двигаюсь ближе к столу, беру чашку и делаю мелкий глоток. Щеки теплеют от горячей жидкости. И еще от стыда. Я ожидала, мужчина сейчас обрушит на меня свой гнев. А он отпаивает меня чаем с травами.

- Спасибо, - говорю через минуту.

Дрожь в теле проходит. Пальцы становятся теплыми. Но чай я еще пью, он очень вкусный. Бабушка заваривает подобный из трав, выращенных на даче.

- Не очень-то приятно, когда тебя считают монстром. А ты и повода не давал, - Волков рассуждает словно сам с собой.

- Извини, - морщусь, - но не будешь же ты спорить, что гораздо влиятельнее меня? Да еще Артема вырастил сам. И разговор тогда, в садике! Ты с уверенностью рассуждал, что сына должен растить мужчина! Не представляешь, что я тогда почувствовала.

Пытаюсь оправдаться или объясниться, сама не знаю. Лоб Петра пересекают морщины.

- Нужно уметь понимать контекст. Ты ведь бизнесвумен, Кира.

- Но я же не робот.

Глотаю вкусный напиток, словно ища в нем защиты.

- Вот и мне ничто человеческое не чуждо. Я остро захотел узнать правду. Окажись Ник не моим, не потребовался бы вообще никакой нервный разговор.

- Вероятно… - теперь я хмурю лоб. - В этом направлении я не думала.

- Конечно, ведь ты знала верное направление! У женщин здесь преимущество - они знают, сколько родили детей. Могут полностью контролировать это. Нас же… ставят перед фактом.

Собираюсь парировать, что мужчина может элементарно предохраняться. Хотя мы с Волковым делали это… И никакой явной рискованной ситуации в ту ночь не случилось. Иначе бы я приняла меры? Хм, вот об этом думать точно не стоит. Сын уже есть, и других вариантов мне не надо.

Да и вообще любой колкий ответ застревает в горле. Вспоминаю, что говорил Артем. Одна из женщин Волкова тайно сделала от него аборт. И неизвестно, как он пережил это. У нас в обществе принято считать мужчин толстокожими. Но у них ведь тоже бывают эмоции.

Мне хочется оберегать его?..

- Ты стоишь перед фактом. Так уж вышло.

Возвращаюсь к нам. Хотя больше не знаю, что говорить. Я не претендую на алименты? Ты не должен ничего? Понимаю, заставлять Волкова участвовать в жизни сына мне было бы неприятно. Но и гордо топать ножкой глупо - дело ведь касается не меня лично, а Никитку.

Я просто обязана сжать зубы и быть максимально дипломатичной. В лучших традициях бизнесвумен.

- Еще мне было бы трудно поверить на слово, - вдруг признается Петр, - хоть я и не считаю тебя мошенницей. Но это уже сидит у меня на подкорках. Тоже жизненный опыт.

- Ты мог бы открыто предложить сделать тест.

- Мог бы. Ты тоже меня извини.

Чувствую, Петр хочет мира. В его голосе не сквозит что-то личное. Он закрыт. Но и ругаться явно не собирается.