Сын поверженного короля (ЛП)

Мы дошли до комнаты, которая, как мне показалось, могла принадлежать Касыму. Внутри неё все было нетронуто, точно в гробнице. Я испытывала такую отчаянную ненависть к нему, чтобы была шокирована тем, что Саалим оставил её в целости и сохранности.

Комната была оформлена в тёмных тонах: тёмные шторы, тёмное покрывало на кровати. Простой гобелен с изображением королевской семьи висел на стене — он не был похож на тот гобелен, что подарили Саалиму. Там также находился огромный пустой стол, который, как я подозревала, редко использовали. Может быть, когда Касым сидел за этим столом, он представлял, как переписывается с другими королями?

Эдала развела огонь в камине напротив просторной кровати. Я вспомнила о том, как планировала разделить с Касымом постель. Как далеко он был готов зайти, чтобы влюбить меня в себя, отдалить от Саалима и получить возможность убить своего брата? Я начала жевать щеку и ощутила горький вкус предательства на языке.

Эдала снова начала возиться с замком. Далеко не с первого раза она вставила штырь в коробку, так как её руки тряслись, не давая ей попасть в отверстие.

Я попятилась и затаила дыхание, когда она раздвинула части головоломки. Я не знала, что произойдёт, если она выпустит разгневанного джинна.

Загудели горны, и я чуть не упала на пол со страху. Я почувствовала дуновение ветра на своём лице, и шторы снова начали колыхаться. Я поняла, что время пришло в движение. Эдала перестала разбирать коробку и выглянула в окно. Горны стихли, но ветер продолжал дуть. Удовлетворившись, она продолжила медленно раскрывать коробку Касыма.

Касым появился точно так же, как и Саалим. Сначала из коробки повалил серебристый дым, похожий на жидкость, таким он был переливающимся. Он начал подниматься всё выше и выше, а затем стал опускаться, и вот перед нами появился Касым, стоящий на коленях.

— Да, хозяин? — сказал он, так же как это делал Саалим.

И я почувствовала себя так, словно меня снова бросили в холодную воду.

Когда дым рассеялся, и остался только Касым, я увидела, что он был полностью джинном: его кожа отливала серебром, а глаза выглядели ярче. Серебряные браслеты, которые я приняла за украшения, были словно приплавлены к его коже, как когда-то у Саалима.

Касым осмотрелся. Его плечи слегка опустились. Вся его уверенность пропала, когда он оказался в доме, где вырос.

— Зачем ты привела меня сюда? — спросил он, вставая.

Связанный желаниями Эдалы, он превратился в обузданного коня. Наконец-то, его магия оказалась под контролем.

Я выдохнула, испытав облегчение из-за того, что Захара больше не могла контролировать джинна. Даже при том, что она не смогла бы зайти далеко благодаря моей защите, она могла устроить хаос, не вовлекая Саалима. Я так же была рада тому, что та девочка больше не была хозяином сосуда, хотя сейчас, сидя у себя в комнате, она должна была быть безутешна из-за утраты своей серебряной коробочки. Но эта магия была такой могущественной, что риск был слишком велик.

Эдала вздохнула, провела рукой по чёрным волосам и перекинула их через плечо.

— Значит, ты нас помнишь. Как и эту жизнь.

Она была похожа на ребёнка. Наивного ребенка, полного надежды.

О, Эдала. Даже я видела, что Касым не хотел вспоминать эту жизнь.

— Тебе необязательно уничтожать меня, — сказал Касым таким беззащитным тоном, что я почувствовала себя неловко, точно я вторгалась в их жизнь.

Хотя он и не смотрел на меня. Только на свою сестру.

Эдала кивнула.

— Я могу тебя освободить.

Нет. Если ему нельзя было доверять раньше, то ему определенно нельзя было доверять сейчас, когда в нём было столько гнева.

— Эдала, — сказала я. — Не надо.

Наконец, Касым посмотрел на меня. Несмотря на серебристый оттенок, его глаза и кожа стали такими же бледными, как у трупа. Я знала, он мог почувствовать то, что я желала ему смерти. Было ли ему больно оттого, что кто-то не доверял ему и так сильно его презирал?

Я попыталась снова.

— Подумай о том, что он сделал с вашим отцом, вашей матерью, Надией, Саалимом.

Касым снова посмотрел на Эдалу, почувствовав в ней изменение.

— Эдала, — начал он. — Ты и я, мы с тобой могли бы уйти, найти какое-то другое место. Мы могли бы перелететь океан, исследовать другие места, о которых мы слышали при дворе.

Он всё ещё стоял на коленях.

Умоляющий раб. Его речи были такими же яркими, как и глаза.

Эдала кивнула, и я чуть не забрала коробку из её рук. Но затем она сказала:

— Ты сам выбрал этот путь.

Не глядя на него, она начала открывать сосуд.

— Подожди, — сказал он, и тон его голоса говорил о том, что он проиграл эту битву.

В его руках появился большой мешок. Он напомнил мне о мешочках с солью, которые давал мне Саалим.

— Для Билары.

Он кинул мешок к моим ногам.

— Она была добрым хозяином. Скажите ей, что Касым будет скучать.

Когда я посмотрела в мешок, я увидела засахаренные финики.

— Кас, — начала Эдала. — Я…

Но затем она замолчала, раскрыла сосуд, и он исчез.