Сын Сарбая

У Дардаке никогда не было своего мяча. Самолет в небе он видел. Трактор на полях тоже видел и автомобиль видел, даже подходил к ним близко. Но паровоз он только на экране в клубе видел. Так вот и с мячом. Он сперва в кино увидел игру в футбол и страшно увлекся, хотя и не мог понять, почему мяч прыгает. Потом наконец и к ним в кыштак, в школу, прислали волейбольный мяч, и Дардаке понял, что это такое. Но своего мяча, домашнего, которым можно играть в комнате или во дворе, никогда у него не было. Он уже вырос большой, может побороть отца, поколотил шестнадцатилетнего Чекира, стыдно думать о мяче, стыдно просить отца и мать о таком подарке…

Маленький черный резиновый мяч, который высоко прыгает… Нет, никогда он его не попросит купить и никогда не возьмет в руки! Не было детства — теперь поздно его возвращать!

Зейна ушла, Чекир не появляется. Коровы и коровы, одни коровы перед ним. Дардаке стоял, окруженный плотными зарослями цветущего шиповника. Крупные розовые цветы сотнями были рассыпаны и справа и слева. Подул ветерок, и Дардаке вдруг ощутил сильный и очень приятный запах. Он наклонился над цветком и понюхал его. И ему показалось, что Зейна появилась рядом с ним. Он мгновенно повернулся вокруг — нет, девочки нигде не было. И тут он понял, что шиповник пахнет Зейной. Во время дневной дойки, когда они, смеясь, выбежали из юрты и она ему предлагала набрать в колпак муравьев, от нее пахло точно так. И ничего удивительного — в волосах у нее был цветок. И в юрте стояли в кринках эти самые цветы шиповника.

Не зная, почему и для чего это делает, Дардаке стал ломать и срывать ветки с цветами. Он изодрал руки в кровь и занозил ладони, но все-таки набрал целую охапку цветущих веток. Но цветы никуда не годились. С такой силой он рвал, ломал и трепал их, что на каждом осталось только по одному или по два розовых лепестка.

На следующее утро, выгнав коров, Дардаке сразу же полез в гору, чтобы забрать маленький капкан. Дней пять назад он поставил его на крутом склоне высокой горы, зарыл в щебень в холодном и сухом месте, неподалеку от ледника. Кого он надеялся здесь поймать? Конечно, козлы и архары подымаются и выше, преодолевая в поисках лакомых растений высоченные хребты, но это случается редко.

Он долго карабкался по скалам. Сильный, порывистый ветер нес ему навстречу мокрые снежинки. Где-то за перевалом выпал снег, и, хотя над головой синело небо, сильный ветер успевал донести сюда белые хлопья. Может быть, он срывал их с ледника — лицо то и дело больно секли мелкие острые льдинки.

Не очень-то Дардаке надеялся на удачу. Ну, а вдруг попался гриф? Вот будет потеха! Пропал капкан — такую сильную и злобную птицу ему одному не одолеть. Можно, правда, попробовать убить ее камнем, грифа не жалко.

Вот и скала, заросшая лишайником, — отсюда до капкана пятнадцать шагов. Ну и высоко он забрался! Даже лес остался внизу. А далеко в глубине зеленый луг. Коровы на нем кажутся не крупнее саранчи. Дардаке дрожал от холода. Казалось, надо бы поскорее посмотреть, что делается в капкане, а он этот момент нарочно оттягивал. Но вот наконец он выглянул из-за скалы. Э, в капкане что-то есть! Какой-то неведомый зверь. Не козленок, не ягненок архара, не птица. Удивительное, незнакомое существо с пушистым коричневым мехом и длинным хвостом. Головы не видно. Может, белка? Нет, слишком велика. А вдруг маленький барс или дикий кот? С этими когтистыми зверями надо быть очень осторожным.

Дардаке стал кидать в зверька камушками, потом подошел, тронул палкой… Да он уже давно издох. Не похоже, что попал в капкан случайно. Значит, хищник. Его привлек запах убитой мыши.

Молодой охотник выдернул из земли колышек и, не раскрывая капкана, долго разглядывал зверька. Шерсть, кое-где окровавленная, была запылена, а все же поблескивала. Мордочку помяли железные челюсти капкана — нельзя было понять, на кого похож.

Дардаке был бы рад и козленку и ягненку. Но вот досада — к приезду отца попалась в капкан какая-то дрянь. Он хотел выбросить добычу, но вспомнил, что настоящий охотник так не делает. Отец, например, бывает рад и сурку и даже суслику, а есть люди, которые ставят ловушки для кротов, хотя все знают, как мелка, дешева и не прочна кротовая шкурка.

…Придя домой, Дардаке показал свою добычу матери. Салима брезгливо поморщилась:

— Ой, что ты притащил! Брось!.. — Посмотрев внимательней, она сказала: — Немного похожа на белку. Может быть, крыса?

— Мама, этот зверь в пять раз больше крысы или белки. Знаешь, какой тяжелый! Я еле донес.

— Волк в двадцать раз больше, а что толку? Даже шапку нельзя сшить из его меха.

Почистив капкан песком и повесив на место, незадачливый охотник стал копать ямку, чтобы похоронить поглубже, спрятать от людских глаз и носов уже начинающего пованивать зверька. Как вдруг услышал сзади себя голосок Зейны:

— Ой, где ты взял, Дардаке?!

— Положи сейчас же! — крикнул он.

Зейна вроде бы и не слышала его крика… Подняв с земли мертвого зверька, она и так поворачивала его, и эдак, счистила пыль, взъерошила мех.