Сын цирка

Когда Нэнси бредила, она удивлялась странным теням каких-то сказочных чудовищ наверху разделительной перегородки. Они были словно вырезаны из дерева. Теперь с ясным сознанием она обнаружила, что резные чудовища постоянно передвигались и являлись обыкновенными крысами. Взобравшись на перегородку, они любили наблюдать за обеими кроватями. Нэнси смотрела на крыс до тех пор, пока глаза у нее не потяжелели.

Засыпая, она отдавала себе отчет, что находится сейчас на огромном расстоянии от Бомбея и вообще от остального мира. Здесь ей не поможет даже молодой инспектор Вайджей Пател из отделения полиции района Колаба.

13. ЭТО ВОВСЕ НЕ СОН

Прекрасный незнакомец

У Нэнси опять начался приступ лихорадки. Она не проснулась от ужасного жара, однако открыла глаза, почувствовав озноб. Женщина понимала, что бредит, так как не могло быть явью то, что она видела. Рядом с ней на кровати сидела прекрасная дама в сари и держала ее за руку. В свои тридцать лет эта женщина достигла пика красоты. Тонкий запах жасмина подсказал Нэнси, что красавица не рождена ее бредом, поскольку призраки не душатся. Когда дама заговорила, американка отбросила свои сомнения. Нет, дама не была галлюцинацией.

— Ты — больная женщина, а они бросили тебя одну? — спросила красавица-незнакомка.

— Да, — прошептала Нэнси. Ее так трясло, что у нее стучали зубы. Она предусмотрительно схватилась за саперную лопатку, однако сомневалась в том, что у нее хватить сил ее поднять.

Затем все смешалось, напоминая сон, когда отсутствует логика развития событий и нет связи между предыдущими и последующими действиями: прекрасная незнакомка смотала с себя сари и осталась голой. Даже в неверном лунном свете ее кожа напоминала цвет чая, а ребра оказались гладкими и твердыми, будто выточенными из ценной породы дерева, напоминавшей вишню. Груди незнакомки лишь немного превосходили те, что были у Бет, однако их соски более решительно смотрели вверх. Когда женщина через противомоскитную сетку пролезла в кровать Нэнси и устроилась сзади, то бредившая женщина разжала руки на саперной лопатке и разрешила прекрасной незнакомке обнять себя.

— Разве можно было оставлять тебя одну? — спросила женщина.

— Нет, — прошептала Нэнси.

Ее зубы перестали стучать, а дрожь утихла в объятиях прекрасной женщины. Вначале они лежали лицом друг к другу. Твердые груди незнакомки прижимались к более мягким грудям американки, а их ноги переплелись. Потом Нэнси перевернулась, а женщина прижалась к ее спине. В этом положении ее груди касались лопаток больной, а дыхание согревало затылок.

Американку поразило то, насколько точно изогнулась гибкая и тонкая талия красавицы, следуя за изгибом ее полных бедер и круглых ягодиц. И руки женщины, ласково державшие ее тяжелые груди, удивляли Нэнси — они были намного крупнее и сильнее ее рук.

— Так лучше? — спросила женщина.

— Да, — прошептала Нэнси.

Ее голос звучал, словно из какой-то дали. В объятиях незнакомки Нэнси почувствовала сонливость. Дрожь совсем прекратилась. Быть может, это был новый приступ лихорадки, с таким глубоким забытьём, в котором не осталось места для сновидений.

До этого американке не приходилось спать так, чтобы женские груди прижимались к ее спине. Она изумилась тому, насколько успокаивающе это на нее подействовало. Вероятно, то же самое ощущали мужчины, засыпавшие в таком положении. Нэнси уже знала то немного странное ощущение, когда ненапряженный или опавший мужской половой член терся об ее ягодицы. На грани бодрствования и сна она внезапно осознала необычность ситуации: груди женщины касались ее спины и одновременно с этим ненапряженный половой член незнакомки терся о ягодицы Нэнси. Должно быть, решила она, это игра ее воображения, всего лишь очередной приступ бреда от лихорадки.

— Удивятся ли они, возвратившись сюда? — спросила ее красавица.

Однако американка погрузилась в глубокий сон и ничего не ответила.

Нэнси — свидетельница преступления

Когда Нэнси проснулась, она лежала одна, освещенная лунным светом, ощущая запах наркотика. За перегородкой шептались Дитер и Бет. Крысы на перегородке застыли без движения, будто прислушивались к шепоту, а может быть, оттого, что вверх поднимался дым наркотика. Нэнси услышала шепот Дитера.

— Какому первому сексуальному опыту ты доверяешь? — спросил торговец наркотиками.

Нэнси про себя стала считать время. Она точно представляла, что сейчас думала Бет.

— Мастурбация, не так ли? — произнес Дитер.

— Да, — прошептала Бет.

— Каждый человек отличается от другого. Надо только понять, что тебя больше всего удовлетворяет в сексе, — философствовал Дитер.

Нэнси лежала, глядя вверх на крыс, и слушала Дитера, которому успешно удалось заставить Бет расслабиться.

— А как же Нэнси? — один раз спросила ее подруга.

— Нэнси спит и она не будет против, — ответил Дитер.

— Мне нужно лечь на животик, — сообщила Бет партнеру, который знал английский недостаточно хорошо, чтобы ясно понять слово «животик».