Сын василиска Волошина

Света здесь практически нет. Я не узнаю и не понимаю, что это за место такое? И запах — жуткая вонь лежалого звериного логова! Я не вижу тела чудовища полностью. Только спину. Толстенная серая шкура с редкими прозрачными волосками, под которой бугрятся могучие мышцы. Его голова и хвост находятся где-то в темноте, в разных концах пространства. Поэтому я не могу представить его целиком, не хватает воображения. Но совершенно точно, что если чудовище встанет на лапы — медные трубы, как написано в Святой Книге, пол-Москвы перестанет существовать! Теперь понятно, что имел ввиду генерал Титов, когда говорил про несколько дивизий, которые я ему заменяю.

КЛАЦ!

И ничего! Только серая шкура подёрнулась в одном месте. Как овод укусил. И ещё тяжёлый запах серы.

КЛАЦ! КЛАЦ! КЛА-А-АЦ! КЛА-А…

Всё! Сил больше нет. А в темноте, вдруг, зажигаются два огромных глаза, как два прожектора, а в них — ярость, злоба, бешенство и безумие.

Весь в поту от бессильного страха, я просыпаюсь! Опять этот сон. Он преследует меня с того самого времени, как я согласился на эту работу — адвокат и ликвидатор преступившей московской нечисти! Ах-х, где же мои добрые детские сны про Мироздание — галактики, горы и океан? Куда они делись?

Бельский

Москва, офис «Адвокатского бюро Волошин и Партнёры»

Утро. Пока ещё всё не закрутилось, есть время представить моих сотрудников. Кроме меня, в моём адвокатском бюро сейчас трудятся:

Мой заместитель — Григорий Лукьянович Бельский. Мужчина невысокого роста и неопределённого возраста с огненно-рыжей шевелюрой и бородой. Его прислали из Управления «Л», где он оформлен постоянно, поэтому его личного дела я не видел и не знаю, где и когда он получил высшее юридическое образование, а сам он не говорил. Но судя по всему, это было очень давно, т. к., по его словам, он ещё на посту параклисиарха «истреблял крамолу в земле Русской».

Про московскую нечисть Бельский знает всё! Он можно сказать ходячая энциклопедия московской нечисти — кто, где, когда и почему. Он ярый сторонник высшей меры защиты социального общества и пыток, как инструмента дознания, в которых без сомнения знает толк. И считает, что их (пытки) зря убрали из Уголовного кодекса. Более того, к нам он пошёл работать, когда ему предложили, лишь потому, что вся эта жуткая архаика в нашей юридической практике присутствует как основная. Так и сказал, когда мы с ним знакомились:

— Пытать и вешать! Вот и весь кодекс Бусидо.

Кстати при нём наши клиенты ведут себя тише воды, ниже травы, и вообще стараются побыстрее убраться. Однако удостоверение адвоката Московской коллегии адвокатов у Бельского действующее и в полном порядке, я проверял.

Ни разу я не видел Григория Лукьяновича, пользующегося скоростным лифтом, и есть у меня глубокое подозрение, что приходит и уходит он со службы, как и некоторые наши клиенты, через балкон. Но это неточно!

По телефону Бельский говорит не снимая трубки. Просто смотрит на телефон и говорит. Хотя по нынешним временам ничего особенного… Только вот телефон этот у него стоит на столе, так и не подключённый в розетку. И номер абонента Бельский тоже не набирает. Хотя и это уже далеко не фокус. Иногда он уносит неподключенный аппарат с болтающейся вилкой в угол и там, отгораживаясь от всех, принимается говорить в него что-то малоразборчивое. Слышно только отдельные слова, возможно, иностранные. А может и не просто слова, а имена собственные — Аббадона, Бельфегор, Ваал, Дюббук и др.

С собою Бельский принёс две книги — «Словарь атеиста» и «Мифологический словарь». Компьютером он не пользуется и если ему нужно что-то напечатать, всегда просит об этом Алёну, нашего офис-менеджера, банально, по-старинке, задабривая её, то белёвской пастилкой, но, странной, не магазинной, видимо ручной выделки, а то и самым настоящим печатным медовым пряником.

Алёна

Алёна Михайлова, наш офис-менеджер. Она москвичка, брали её по объявлению. «Красный» диплом какого-то неведомого института. Английский не знает. Да и зачем нам английский? Зато по-русски Алёна шпарит виртуозно. С применением различных идиоматических выражений и обсценной лексики XVII века на уровне Ивана Семёновича Баркова, как известно родного наречия московской нечисти.

Алёна прекрасный офис-менеджер. Кроме всего прочего — отвечать на звонки, встречать/провожать клиентов, варить кофе, быстро печатать, она обладает потрясающей способностью спокойно воспринимать мир вокруг себя, как он есть, без удивления и паники. Сталкиваясь с необъяснимым, люди, как правило, теряются. Алёна — нет! Летом она со своим женихом Ильёй ездила в Питер и там они зашли в Кунсткамеру.

— Ты глянь, Алёна, какие уроды, смотреть же страшно! — восклицает взволнованный Илья, увидев этих, которые в колбах.

— Подумаешь, — спокойно щурится на уродов Алёна, — Я на той неделе одному такому уроду чуть крылья его перепончатые шваброй не переломала. Натоптал у меня перед Reception, понимаешь.