А вот Левиафан — гигантский крокодил, ещё одно моё высшее творение! Можешь ли ты поймать его на удочку и веревкою схватить за язык его? Вденешь ли ты кольцо в ноздри его? Проколешь ли ты иглою челюсть его? И будет ли он после этого умолять тебя и будет ли говорить кротко? Договорится ли он с тобою и возьмешь ли ты его навсегда себе в рабы? И станешь ли ты забавляться им как птичкою? И свяжешь ли ты его для игр девочек твоих? И будут ли продавать его мясо Хананейские купцы, твои товарищи по ловле, разделив его между собою? И можешь ли ты пронзить кожу его копьем и голову его рыбачьею острогою? Нет⁈ Тогда, когда встретишь, сразу клади на него руки свои и помни, что я сказал… впредь у тебя уже не будет такой возможности, потому, что и тебя не будет!
Однако ещё вот так немного покошмарив того многострадального Иова, Яхве… вернул ему всё. Видимо для острастки его кошмарил, в воспитательных целях. Ну как вернул. Дал ещё! Появились у того деньги. Вместо умерших детей родилось семь сыновей и три дочери. И это у деда в 110 лет! И после перенесенных страданий Иов прожил еще 140 лет, а всего — 248 лет. Долгожитель многодетный, блин!
Вот такая история.
Ну ладно, это всё дела Яхве, никогда я в них не вмешивался. Но вот что резануло по памяти! Про зверя Бегемота «…а насытившись, он ложится под тенистыми деревьями, под кровом тростника в болотах, и ивы при ручьях окружают его. Вот он пьет из реки и не торопится. Остается спокоен».
Да это же про меня в Ган Эдене сказано, свежесозданного, откуда меня Яхве выгнал, обратив в «Зеркало Зла»! Это же я «сидел на мшистом камушке среди изумрудных трав на берегу тихого водоёма с прохладной хрустальной водицей, любовался на своё отражение в воде и радовался». Я!!! И дальше бы радовался, вместо того, чтобы убивать людей!
Зачем Яхве создал этих гигантских зверюг — Бегемота и Лефиафана? Как оружие
И главный вопрос — зачем Яхве изначально создал меня, Василиска? Во имя какого такого Добра? Только не надо мне повторять всей этой глубокомысленной поповской шелухи: «Промысел, есть Промысел!», «Пути Яхве неисповедимы…» и т.д.
Просто скажите — зачем⁈
Сюжет 25. Торговля человеческими душами
(глава XXVII книги Левит)
Квинтэссенции
Москва. Офис адвокатского бюро «Волошин и Партнёры».
Вечер. Я сижу у себя в офисе и тупо смотрю, то в окно, то на газетное объявление:
Я знаю, что такое квинтэссенция. Это бессмертная субстанция, нематериальная сущность, в которой выражена божественная природа и сущность человека, его личность — душа, в просторечии. А ведь раньше Дьявол сам как-то находил человека и предлагал ему сделку продажи души взамен на искомое благо. Выпасал. Провоцировал. Подлавливал. Великие романы и оперы об этом написаны. А сегодня вот так, по объявлению, «куплю/арендую». С ума сойти, как просто.
И оно мне вообще надо с этим связываться? Ведь торговля человеческими душами — занятие, чуть ли не древнее проституции будет. Вот уж да, занятие. Бог не виноват, а это все Дьявол и человеческий дурной выбор. Так Церковь говорит! И нечисти в этом деле наша юридическая помощь точно не нужна. И мы не занимаемся проблемами людей, а это именно их проблема.
Но это же впоследствии на 100% смерть и кровь людей, продавших душу Дьяволу — суицид, болезни, несчастные случаи. Так Церковь говорит! А значит всё это попадает в ту зону, где мы с Церковью не дискутируем, а просто действуем, развоплощая эту нечисть. Но дядя Толя мне ничего об этом не говорил. А почему?
Ну значит тем более всё это нужно внимательно поизучать. Причём не издали, через транс, а прямо-таки пальчиками пощупать, прежде чем клацать всех подряд.
На адресе
Москва. Колпачный переулок.
Следующее утро.
Бли-и-ин, да это же адрес чуть ли не рядом с моим домом судя по объявлению — Колпачный переулок. И мне туда! Пешком дойду, нечего Porsche гонять. Тихий центр Москвы, обычная дореволюционная пятиэтажка с лифтом в стеклянной пристройке, третий этаж. Перед домом зелёный скверик. Все лавочки в нём заняты, но ничего, я постою:
— Кто крайний⁈
Здесь все в одно место, можно не уточнять. Отзывается девчушка, лет 18-ти. С виду обычная студентка, но глаза красные, много плакала. Все сидят. Ждут. Между собою не общаются. Не о чем общаться, у каждого своя пртчина. Из подъезда выходит здоровенный мужик и возвещает тяжёлым басом:
— Следующий!