Сын василиска

— Во-вторых, — продолжает генерал, — Сейчас мы живём, в основном, в сытости… Вот, представь… вечер, сытный ужин и вдруг… Закат, полная луна и все такое. Человек обращается в зверя, но вот беда — он сыт! А звери, как известно, охотятся только тогда, когда голодны… И вместо того, чтобы стать кровожадным, злым и страшным монстром, человек метит всё, что попадется под лапу, и ищет… кому бы присунуть!

— И эти проблемы териоморфов мы и американцы решаем по-разному. Мы своего оборотня никогда не бросим одного на ликвидации. И подстрахуем, и эвакуируем, если что-то пойдёт не так… А у евреев и пиндосов другой подход — они своих крокодилов, а у них, в отличие от нас, других оборотней нет, используют как агентов глубокого залегания. Подкинут в гнездо, как кукушонка и ждут, когда вырастет. Плюс, химия, разные пилюльки. Хорошая, кстати, штука. Существует целый спектр разнообразных средств, от безобидных и разве что не «народных», так и серьезных наркотиков — стимуляторов, подавителей или вообще меняющих оборотней до неузнаваемости.

— Вот, скажем, вырастет и разовьётся такой ребёночек до уровня элиты, пригласят его на мероприятие, где присутствует, скажем, Президент России (не дай Бог!), а он таблеточку в рот и, ЩЁЛК! покатилась голова Президента по полу, бр-р… Но, это я так, к слову сказал, например… А так, не успеет, пристрелят, пока будет оборачиваться, с Президента охрана глаз не сводит.

— Дядя Толя, — спрашиваю я, — А почему у них оборотни одни крокодилы?

— А это, Вася, как одна ташлинская ведьма, кстати, землячка твоего папы, говаривала, земля ей пухом:

«Их отцы из песка да камня вышли, а наши — из родников, да трав».

И, как говорят в народе:

«Каждому роду своя природа!»

— … У нас в России все оборотни есть — медведи, волки, тигры, даже вороны, а у них… да, одни крокодилы. Были ещё вервольфы[9]

когда-то у немцев, да их всех в войну перестреляли, а кто остался, так уже и сами передохли.

— И этим, когда-то глубоко заложенным крокодилам на нашей территории, сейчас уже край без этой американской химии! — заканчивает генерал маленькую лекцию, — Всю же их агентуру мы выковыряли… когда ещё они её восстановят… поэтому, передать пилюли некому… а без этих пилюль у них происходят спонтанные обращения. Мало того, что само по себе это зрелище жуткое… представь, где-нибудь в трамвае в «час пик» его прихватит… а ещё и обращаются спонтанно… да так и остаются… крокодилами. Слышал же в новостях, то в Балашихе замёрзшего крокодила нашли, то в МИДе на Кудринской площади по кабинетам ползал, а то в речке Лутосне под Клином плавал?! Никогда такого не было. Москва — родина крокодилов! А-ха-ха!

— Так этот, вчерашний, тоже из них? Сдаваться пришёл, что ли, чтоб крокодилом не сдохнуть? — догадываюсь я.

— Ну, да. Так и есть! Кирилл Игоревич Носенков, собственной персоной, первый заместитель председателя правления «Русского кредитного банка», выпускник мехмата МГУ. Там, вся семейка крокодилы, старший брат, отец… Всех уже взяли. Сейчас Женя[10] с батей со своим[11] с ними работают, допрашивают. По-свойски, так сказать, а-ха-ха!

— Дядя Толя, — удивляюсь я, — А почему он именно ко мне пришёл?

— Слухом земля полнится, Вася! Кто у нас теперь лучший друг и защитник оборотней?! Вот, он и пришёл к тебе за спасением и защитой, а-ха-ха! И правильно сделал, а то ползал бы сейчас уже… в зоопарке, на Красной Пресне, а-ха-ха!

— А что он говорил, «Бехэма, Босх, Бехимот», это что?!

— А, вот, это, Вася, и есть самая главная загадка! Про библейского Бегемота он тебе говорил… Слыхал про такую зверюгу? Похоже, знает он, где тот Бегемот сейчас шхерится… Ох, не дай Бог, и нам это узнать… Это, Вася, похуже атомной бомбы будет… Бегемот и Левиафан! Всё разнесут, если не обезвредить… И где-то, ведь, есть они по Библии… но это не точно!

СЮЖЕТ 24/2

1945 год до РХ, Северная Аравия, страна Авситидийская, земля Уц

Авситида — это к востоку от Генисаретского озера и к югу от Дамаска, где имел большой надел некто Уц, кстати, какой-то родственник Авраама. Чем я тогда там занимался? А уже и не помню… давно это было. Думаю, что как всегда… скрытно приползал по выходным на рыночную площадь, впитывал в себя людское Зло, а после… карал, карал, карал…

И вдруг…

Я услышал один любопытный разговор… Ну, как разговор… Скорее, монолог. Да, Яхве! Так гремел с небес… странно было бы не услышать. Но… вот, сколько я его знаю, никогда не слышал я в его речи полутонов… всё у него, или белое, или чёрное. А сейчас… Ирония? Да, ирония… и даже, можно сказать, глумление над собеседником, которого и не видно, и не слышно.