Сын за сына

София открыла дверь, выбралась наружу, перешла дорогу и направилась ко входу.

Введя код на двери, она обернулась и увидела, как Лежек уезжает.

Лифт медленно полз наверх, слишком медленно.

София вошла в квартиру.

– Эй?

Тишина. Она быстро прошла в комнату к Альберту. Тот сидел на кровати – на голове большие наушники – и рисовал что-то в блокноте. Увидев ее, снял их.

– Привет, – сказал он.

– Где все? – спросила София.

Он ответил, почти не раздумывая:

– Лежек и Хасани с тобой. Ангела с мальчиками вышла куда-то. Где вы были?

– Где Ангела с мальчиками?

– На улице, я не знаю.

– Когда она ушла?

– Ну, минут пятнадцать назад. Кто-то позвонил, потом она забрала мальчиков и ушла.

– Куда?

– Не знаю, – раздраженно ответил он.

– Кто звонил?

– Я не знаю. Что случилось, мама?

София повернулась и пошла.

В прихожей достала одну из своих трубок и набрала Хасани. Сигнал не проходит. Позвонила Лежеку – телефон тоже не работает.

Йенс? София откопала в сумочке вторую трубку – мобильный, номер которого знал только Йенс, – проверила, включен ли он, работает ли звук, заряжена ли батарея. Потом положила его обратно в сумку.

На кухне она взяла стакан с полки над раковиной и открыла воду, дождалась, пока та не станет невыносимо ледяной. София хотела собраться с мыслями. Пыталась представить, что произошло; если они что-то знали, то что?

Из крана хлестала вода. Звук стал вдруг слишком громким, как во сне. И где-то за ним, в отдалении, – какой-то другой, более громкий. Она выключила воду.

Что-то щелкнуло. Кто-то закрыл входную дверь?

– Эй! – крикнула София. Прислушалась. – Эй, – снова крикнула она, на этот раз гораздо тише, как будто громкость собственного голоса пугала ее.

И вышла в коридор.

Там стоял мужчина. Прямо в прихожей. Маленького роста, в черной одежде, с бритым черепом. Руки в карманах куртки, голова наклонена вперед; косые глаза, пристально смотрящие прямо на нее.

От страха у нее свело живот. Она побежала в комнату к Альберту. Мужчина поймал ее сзади, схватил за волосы и швырнул на пол.

– Альберт! – закричала она, хотя знала, что с парализованными ногами он ничего не мог сделать, лишь сидеть на кровати.

– Мама! – крикнул в ответ сын.

София оказалась на спине. Мужчина сидел на ней верхом. Теперь она четко видела его косые глаза, несимметрично расположенные на бледном лице.

Он действовал эффективно, нейтрализуя Софию грубой силой. Что-то у него в руке… сложенный платок. Он запихал его ей в рот. София пыталась кричать. Мужчина крепко зажал ей нос. Дыхательный рефлекс включил горло. Она вдохнула воздух через платок – резкий, едкий, химический – и тут же отключилась. Лишь успела увидеть, как мужчина вытряхнул мешок из темной ткани, надел ей на голову и завязал вокруг шеи.

И все погрузилось в темноту.

Часть II

23

Стокгольм

Беспризорная собака, бегавшая среди мертвых и похороненных, нервно обнюхивала землю.

Антония стояла на кладбище Вэстберга и смотрела на камень, под которым лежали Ларс Винге и его родители.

Почему она там стояла? Хотела что-то понять? Услышать что-то: намек, голоса с того света? Ничего похожего не проявилось. Только лишь событие утра, которое никак не выходило из головы. Хаос около банка на Свеавэген. Выстрелы, разорвавшаяся голова Хокана Зивковича, кровь на стене…

Антония вздохнула.

Одинокая собака потерянно кружила перед ней.

Не для этого ли она стояла тут, среди мертвецов, чтобы смириться?

Нет…

Она хотела знать. Как и в любой другой день.

Антония пошла назад, села в машину и дала задний ход. Собака пометила могилу Ларса Винге и продолжила свое бесцельное кружение.

Антония поехала обратно в участок, села за стол и просмотрела дело о смерти.

Винге выстрелил себе в голову из украденного оружия дома в Сёдере, после того как убил своего шефа Гуниллу Страндберг. Масса убедительных заключений технических специалистов и судмедэкспертов. Самоубийство: ни больше ни меньше.

Но дело было темным. Она с первого прочтения заметила это. Здесь должно быть больше информации – данные официальных органов, бюрократическая чушь, ссылки и куча других никому не интересных деталей… Но не в этом случае, не в деле Ларса Винге.

Антония откинулась на спинку кресла.

Где вся информация о банкротствах, близких, имуществе покойного, долгах? Даже элементарщины нет – например, где архивированы его дела, куда делись вещи… Кроме того, здесь должен быть полицейский дневник Ларса, его служебные данные. Ничего похожего. Просто небрежность? Или умысел?

Антония углубилась в дебри поисковой системы – и нашла восемь компаний и людей, которые всерьез занимались имуществом покойных в Стокгольме. Она звонила им всем, представлялась и называла имя Винге и его личный номер, говоря одно и то же:

– Дело срочное.

Они парировали одинаково:

– Что мне за это будет?

– Ни шиша, – отвечала Антония.

* * *

К локтевому изгибу Майлза прикрепили капельницу. Он лежал и смотрел вверх на бездушный белый потолок.

Вошел седой врач. Белый халат, голубые штаны, белые сандалии. Он зачитал из журнала:

– У вас перелом трех ребрер, сотрясение мозга и некоторое количество наружных ран и синяков.