Сын Зевса. В глуби веков. Герой Саламина

Крезу тяжело было давать этот совет, но, разоружая свою Лидию, он знал, что этим спасет ее. Сердце его дрожало при мысли, что лидян, в цепях и колодках, рабами погонят в чужие земли. Он снова с горячим волнением принялся убеждать Кира не губить лидян и послушаться его совета.

Понемногу грозные морщины на лбу Кира разгладились. Гнев его погас.

– Я сделаю так, как ты, Крез, советуешь мне.

Кир позвал мидийского полководца Мазара, велел ему взять достаточно войска и вернуться в Сарды.

– Разбей Пактия. Всех, кто осаждал Сарды, продай в рабство. Мирных лидян не трогай, но поступи с ними так, как сказал Крез. Пактия же не убивай и не продавай в рабство. Пактия возьми в плен живым и приведи ко мне.

Так решив это дело, Кир отправил Мазара с сильным войском обратно в Лидию, а сам продолжал путь в Экбатаны.

Мазар угрюмо ехал впереди своих отрядов. Мидянин устал от чужих стран, от чужого народа и непонятного говора, от духоты и жгучего солнца у него болела голова. Он так ждал того часа, когда копыта его коня звонко застучат по нагорьям его суровой родины и когда, обратившись к любому встречному человеку с вопросом или приветствием, он услышит родную мидийскую речь.

Солдаты тоже молчали. Раздражение против лидян росло. И чем ближе подходили к Лидии войска Мазара, тем яростнее было нетерпение схватиться с войсками Пактия, разбить их, уничтожить.

Но Мазару не пришлось сразиться с Пактием. Лидяне, услыхав, что персы снова идут на Сарды, в ужасе разбежались. Наемники, получив плату, ушли. Пактий, оставшийся с горсткой солдат, понял, что дело его проиграно, и бежал из Лидии.

Мазар открыл крепость, освободил Табала.

Лидия притихла, приникла к земле. Все ждали жестокой расправы, наказаний, казней.

Но проходили дни, а ни наказаний, ни казней не было. Мазар все сделал так, как велел Кир.

Изумленные лидяне охотно повиновались его распоряжениям. Они снесли в крепость все свое оружие – копья, дротики, секиры, колчаны, полные стрел, все свои щиты, панцири – и сложили в кладовые, охраняемые персидскими солдатами. Они надели белоснежные льняные хитоны и высокие башмаки. В домах зазвенели кифары и арфы.

Лидяне все еще боялись поверить такому счастливому повороту своей судьбы, но понемногу распрямили спины и подняли головы.

Жизнь потекла тихой рекой, с обычными ежедневными делами, с обычными заботами и обычными развлечениями. Только не скакали на конях юноши, тренируясь в искусстве битв, не бросали дротиков, не натягивали тетивы. Зато в Лидии стало много музыкантов. Дети, обязанные владеть арфой и кифарой, были почти в каждом доме. Уже никто не грозил лидянам войной. Меч Кира надежно защищал их, а белые хитоны и красивые башмаки скоро стали казаться приятной необходимостью.

Только старые конники грустили втихомолку: где их боевые кони? На них сели персы. Где их длинные боевые копья? Они ржавеют под замком у персов. Где их гордая, независимая родина? Она платит дань персам. Где их славный царь Крез? Он в плену у Кира.

Что же осталось им, старым солдатам? Сокрушенно покачивать головой да вспоминать былые походы. Мазар сделал в Лидии все так, как велел Кир. Но одного царского приказа ему выполнить никак не удавалось: захватить Пактия и отправить его к царю.

Скитания и гибель Пактия

Пактий бежал в эолийский город Ки́му, что против острова Лесбоса.

Кима в то время была самым большим и богатым из эолийских городов.

Правда, рассказывают, что кимеяне были очень недогадливы. Будто бы лишь спустя много лет после основания города они стали собирать портовые пошлины. А до этого им и в голову не приходило, что они живут на берегу моря, что город их портовый и что они могут на этом разбогатеть.

Рассказывают также, будто кимеяне заняли у своих богачей денег от имени города, отдав в залог портики. Денег они в назначенный срок вернуть не смогли, и за это народу не дозволялось гулять под портиками и во время дождя. Люди, давшие городу деньги взаймы, в конце концов устыдились, что кимеяне ходят под дождем, и они стали посылать глашатая, который кричал во время дождя:

– Дождь! Идите под портики!

Злые языки утверждали, что кимеяне даже этого сообразить не могут – так и ходят по дождю, пока глашатай не позовет их под портики. Но дело было, конечно, в другом. Они просто считали себя не вправе пользоваться портиками, раз эти портики еще не выкуплены.

Вот в этот эллинский город на побережье моря, где жили не очень предприимчивые, но крепко соблюдавшие законы чести люди, и бежал лидиец Пактий просить убежища. Выдать попросившего защиты – позор. Пактий знал, что кимеяне не сделают этого.

Скоро в Киму явились послы от Мазара. Именем царя Кира они потребовали, чтобы кимеяне выдали Пактия. Пактий ждал, что кимеяне ответят твердым отказом. Но к ужасу своему и негодованию, он увидел, что отказа не последовало.

Правда, не было пока и согласия выдать Пактия. Кимеяне колебались. Выдать Пактия – нечестно. Не выдать – восстать против самого Кира. И тогда что будет с Кимой?