Сыновья

— Не только охраны, — добавил Тамарин. — С этого момента мы должны вести себя и с духами, и с их иностранными советниками спокойно. Надо, чтобы они подумали, что мы смирились со своей судьбой.

Тамарин оторвал от листа маленький кусочек и, тщательно выводя слова, написал:

«Товарищи, если можете, пришлите нам схему-план этого объекта. Укажите на нем, где стоит охрана, ее количество, в каких помещениях находитесь вы сами. Нас всех заковали в цепи, постарайтесь найти и передать нам напильник или что-нибудь, чем можно пилить металл».

Протянул записку Леонову.

— Отдашь ему. А ты, Сейсейбаев, постарайся выяснить у связного, выводят ли на улицу военнопленных.

— Есть, — четко ответил Сейсейбаев.

Парни на глазах подтянулись. Они явно воспрянули духом.

И когда Тамарин начал объяснять Леонову, почему он решил сказать всем о переписке, Леонов перебил его:

— Ты очень правильно сделал, Петя, я только жалею, почему мы раньше не сообщили об этом. Может быть, и Валерий с Сергеем остались бы в живых.

— Вряд ли. Они сами передвигаться не могли и, чтобы не обременять нас, решили пожертвовать собой. Жалко ребят до слез.

Тамарин подошел к двери и громко постучал. Сразу же открылось небольшое окошко, и в нем появилась заросшая рожа охранника.

Тамарин подозвал Сейсейбаева:

— Скажи ему, что мы просим прислать к нам самого старшего.

Сейсейбаев на дари сказал все это охраннику.

Охранник, ничего не сказав, захлопнул оконце.

Потянулись томительные минуты ожидания.

Прошло не менее часа, и окошко открылось. В нем худощавое, усатое лицо.

— Что вы хотели?

Тамарин через Сейсейбаева спросил:

— Вы старший?

— Да.

— Мы вас очень просим оказать медицинскую помощь нашим раненым.

— Не надо было бунт поднимать, тогда бы и целы были, — усмехнулся душман.

— Ваши охранники сами напали на нас.

— Зачем вешаетесь?

— Больше такого ни с кем не случится.

Душман снова ухмыльнулся. Он был приятно удивлен тоном разговора шурави и с любопытством осмотрел всех.

— Хорошо, подумаем.

Окошко захлопнулось.

В ИНСТИТУТЕ

На вокзале Вера Федоровна протянула Шувалову конверт.

— Юра, здесь письмо командиру вашего батальона Михаилу Петровичу Бунцеву. Я была неправа, о чем и пишу ему.

— Хорошо, Вера Федоровна, я передам. Но и вы нам пишите.

— Конечно, Юрочка, сынок, я буду писать вам, но и вы, ребятки, не забывайте меня. Вы все для меня — родные, — и Вера-Федоровна заплакала.

Удрученная, с ноющим сердцем, она пришла домой, выпила лекарство и стала ждать Сергея, который работал во вторую смену.

Какое-то смутное беспокойство не давало Вере Федоровне заниматься домашними делами. И вдруг она догадалась. Ее беспокоил Алефин. Когда Вера Федоровна возвращалась домой, то случайно увидела Алефина и Солдунова. Они стояли у входа в магазин и весело разговаривали.

«Нет, такой человек ничему хорошему не научит Александра, который и так находится в ужасном положении», — падумала она о Солдунове и решила завтра же идти в институт.

Утром ректора на месте не было, и Вера Федоровна попросилась на прием к проректору.

Еще довольно молодой, энергичный проректор по учебной работе принял Веру Федоровну доброжелательно. Она, когда начинала разговор об Алефине, о себе сказала только то, что ее сын воевал в Афганистане, поэтому ее волнует судьба бывшего воина-интернационалиста.

— Так, говорите, он закончил первый курс? — спросил проректор.

— Да, а затем его призвали в армию.

— Служил в Афганистане? Награжден?

— Да, я же говорю…

— Пусть зайдет ко мне. Я не вижу причин для отказа бывшему солдату.

Поблагодарив, Вера Федоровна сразу же позвонила Чайкиным.

— Пашенька, здравствуй, я не разбудила тебя?

— Здравствуйте, Вера Федоровна. Я не спал, ремонтировал утюг, и пока добрался от кухни до телефона, прошло много времени.

— Паша, нужно срочно разыскать Алефина! Только что я была в институте, проректор ждет его. Я встречу Сашу в вестибюле института.

«Что-то голос у Павла не такой, как обычно. Все ли у него в порядке?»

Уже не первый раз Вера Федоровна ловила себя на том, что ей становится легче, когда мысли заняты заботами о других, в первую очередь об «афганцах». И вот сейчас, сидя в фойе института, она беспокойно думала об уехавших вчера десантниках, друзьях сына, что их ждет?

В фойе показался Алефин. Он сразу же бросился всем в глаза. Высокий, красивый, с боевыми наградами. Вера Федоровна не без удовольствия отметила, с какой завистью и восхищением оглядывались на Александра парни. Проректор в кабинете был один, девушка-секретарь тут же пропустила их в кабинет.

Увидев Александра, проректор встал, тем самым высказав уважение к фронтовику.

Оформление необходимых документов много времени не заняло.

Вера Федоровна облегченно вздохнула и радостными глазами посмотрела вокруг. Еще бы! Она помогла человеку, который своими боевыми делами заслужил уважение и внимание других.

А вечером домой к Коблик пришла Чайкина. Заливаясь слезами, женщина говорила:

— Господи, какая несправедливость, сколько жестоких людей вокруг!

— Что случилось, Нина Тимофеевна? — бросилась к ней Вера Федоровна.

Она усадила гостью на диван в своей комнате, накапала валокордина.