Сыны Императора

Алефео улыбнулся, когда грусть тех воспоминаний коснулась его мыслей. Он позволил ей стихнуть, чувствуя, как она смешивается с выбранным им сюжетом. Перед ним висел свиток бумаги, белый как свежий снег, казалось, он светился в сумеречном свете, проникавшем в комнату через высокие окна. Разрушенная крепость, выбранная ими в качестве базы для приведения к согласию --Х--, была наполнена тенями и отмечена шрамами забытых войн, но здесь, в высокой центральной башне было светло.

Кончик кисти коснулся бумаги. Алефео замер на секунду, а затем мысли растеклись по нервам и мышцам. Кисть заскользила по поверхности бумаги, оставляя черный след. Теперь она безостановочно двигалась. Поток мазков следовал ритму, подсказанному пульсом его сердец и песней его мыслей. Макание кисти, резкие и плавные линии краски, ее запах, когда она сохла — все находилось в ритме творения.

Закончив, Алефео отступил на шаг и посмотрел на то, что создала его душа.

— «И мною сотворено опустошение, — произнес голос за его спиной. — И тенью моего меча падет роса и взойдет солнце». Харабские ученые прошлого удивились бы подобному воскрешению их языка и искусства.

Алефео одним движением повернулся и преклонил колени, задев своей черной одеждой все еще сжатую в руке кисть.

— Милорд, — обратился он.

— Встань, — приказал Сангвиний. — Ты должен помыть кисть, пока щетина не слиплась.

Алефео подчинился, макая кисть в семь каменных чаш с водой и вытирая кусками ткани, которые он сложил рядом с ними. Сангвиний сделал один шаг вперед, не отрывая взгляда от каллиграфической работы, которая вилась по бумажному экрану.

— Не считаешь, что мертвые языки говорят более ясно, нежели голоса живых?

— А они мертвы, если кто — то все еще говорит на них? — спросил Алефео, промокнув щетину кисти мягкой черной тканью второго отреза. — Песня остается песней, даже если она не звучала на протяжении тысячелетий.

— Безусловно, мой сын, — сказал Сангвиний и замолчал, а Алефео вернул чистую кисть на ее место.

— Чем могу служить, повелитель? — спросил Алефео, повернувшись к своему примарху.

— Я отдал приказ о децимации --Х--. Ранее приведенное к согласию население будет расселено по Империуму. Прибудут другие и создадут новые города под этим солнцем. Но эти и все, что они сотворили здесь, будет уничтожено. Их имена будут вычеркнуты, а города стерты с лица земли.

Алефео на секунду замер, а затем кивнул.

— Это было предопределено, как только они использовали подобное оружие.

Глаза Сангвиния двигались по черным словам, написанным на бумаге.