Сыны Семаргла

— Да, это так, — тихо добавил ДажьБог, и как показалось Святозару, отвел от него взгляд.

— Ох, нет… как же я не догадался, — прошептал Святозар, и тело его тяжело сотряслось. — Маргасту не удалось меня излечить… теперь я уродлив, да? Конечно… если, я чаркол, то должен быть наполовину светом, наполовину тьмой… и если моя душа светлая, значит уродливо мое лицо, тело…

— Нет, нет, ты, не уродлив, — мягко проронил ДажьБог. — Ты какой был, такой и остался, но шрамы на твоем лице, руках и спине… это и есть та часть тьмы, та часть уродства и зла на тебе.

— И их ты не сможешь вылечить, — печальным голосом, словно самому себе сказал Святозар.

— Нет, не смогу… я их вылечить не смогу, — согласился ДажьБог и вновь погладил сына по волосам. — Но как только ты, выполнишь то, что просит тебя выполнить Бог Семаргл, и уйдешь домой, я…

— Ах, нет, отец, — перебив ДажьБога, заметил Святозар. — Ты ничего не сможешь сделать. Шрамы от тьмы не лечатся, это я знаю из прошлой жизни.

— Сынок, они лечатся, лечатся, эти шрамы, — пояснил ДажьБог, и так как наследник опять тяжело вздрогнул всем телом, нежно провел по его груди ладонью, и легонько подул ему в лицо. — Эти шрамы лечатся любовью… любовью твоего земного отца. Отца, который сотворил твою жизнь, подарив тебе свою кровь и плоть. Когда ты вернешься в Восурию, Ярил прочитает заговор, который я тебе подарю и излечит все твои шрамы, мальчик мой.

— Я, правда, не уродлив? — взволнованно переспросил Святозар и взволнованно зыркнул прямо в глаза Бога. ДажьБог улыбнулся, провел пальцами по шраму на левой щеке, и, вздохнув, молвил:

— Нет, сын ты не уродлив. Ты как прежде красив и похож на меня, но шрам твой. Шрам на щеке ужасен.

— Ну, шрам ничего, шрам это не страшно, — спокойным голосом, протянул наследник. — Травяня меня любила и беспалого, а уж к шрамам ей не привыкать… Отец, — глянув на улыбающегося ДажьБога вопросил Святозар, — так какое я должен совершить деяние для Семаргла?

— Семарглу нужно, чтобы ты, отправился в Неллию, к вымирающему народу приолов, — негромко стал сказывать ДажьБог. — И помог одному мальчику. Мальчику тринадцать лет, его зовут Риолий, он живет с дедом, который скажем мягко… его не любит… Ты, сын, должен прийти к нему, пожить с ним, и открыть в нем магические способности… а потом…

— Отец, отец, магии учат годами, — выкрикнул взволнованно наследник, перебивая Бога на полуслове. — Сколько же мне надо там находиться, чтобы научить его магии, тем более он так юн.

— Нет, нет, не волнуйся. Там не придется учить годы, — пояснил ДажьБог. — Там надо только открыть магические способности в этом теле. Душа этого мальчика в прошлой жизни была великим кудесником.

Когда ты откроешь в нем способности, ты должен сделать еще одно… И это самое важное… Ты должен, снять с его души наложенное в Ирий-саду забвение. Риолий должен вспомнить, кем он был раньше и зачем пришел в Явь.

— Отец, — удивленно отозвался Святозар. — Но я, же тебе не прародительница корова Земун, у которой во лбу «Око мира», я не знаю, как это сделать…

— Нет теперь, ты, знаешь, — незамедлительно ответил Дажьбог. — Только заговор кудесника— чаркола и «Око мира» может снять с человеческой души забвение Ирий-сада и Пекла.

— А, Боги, разве не могут это сделать? — поинтересовался наследник. ДажьБог мгновение медлил с ответом, засим внезапно развернул голову и посмотрел туда вдаль, на туманность нежно-розового цвета, словно услышал и почувствовал, что-то не хорошее. Он внимательно вглядывался в эти розовые переливы какое-то время, а погодя развернулся и вновь подул на наследника, да провел своей ладонью по его лицу и телу.

— Нет, Боги, не могут снять забвение… — наконец произнес ДажьБог. — Да и «Око мира» не сможет снять это забвение, ведь детей Бога Семаргла породила не корова Земун… Это вы восуры кравенцы, то есть коровичи, только вам ваша мать может открыть прошлые жизни. Но Риолию, можешь помочь только ты, сынок.

— А, кто этот Риолий? — спросил Святозар. ДажьБог широко улыбнулся, и отрицательно покачав головой, добавил: