Сыскное бюро Ерожина

«Почему смерть? Брат в последнее время вовсе не болел. Наоборот, этим летом Валера жил на подъеме» – Размышлял Понтелеев. Не смотря на то, что братья были совершенно разными людьми, Кирилл к Валерию относился с нежностью и опекал его, словно, калеку. Валерий являл собой классический пример ученого. Он мог выйти на улицу в разных башмаках, забыть переодеть пижамные брюки и совсем не понимал, что ест. Кириллу приходилось раз в неделю заезжать на Большую Дмитровку, и проверять холодильник. Чтобы братик не отравился, старые продукты он выбрасывал. Заодно чинил краны, следил за электричеством и пылесосил ковры. Валерий Андреевич чаще всего не замечал этой заботы. Кирилл и не ждал благодарности. Он имел свои ключи и заезжал раз в неделю, когда позволяло время. Этот порядок нарушился два месяца назад. Семидесяти девятилетний академик неожиданно женился. Свадьбы он не устраивал, а лишь позвонил Кириллу на мобильный и сообщил торжественную новость. В этот момент Кирилл находился в рейсе. По прибытию он навестил «молодых», но получился конфуз.

Кирилл долго звонил в дверь, но ему не открывали. Время было дневное, Понтелеев младший предположил, что в квартире никого нет и воспользовался своими ключами. Но Валерий Андреевич не открывал по интимным соображением. Он был с дамой. Заглянув в спальню, Кирилл Андреевич заметил стройные женские ножки, исчезнувшие под одеялом. Он извинился и покинул квартиру. Из телефонного разговора с братом, Кирилл знал, что Валерий женился на даме пятидесяти с лишком лет. Спускаясь в лифте, он прикинул, что «Для такого возраста ножки на удивление хорошо сохранились». Через неделю после этого случая братья вместе обедали. Валерий Андреевич произвел на младшего брата прекрасное впечатление. Он был весел, здоров и счастлив. Кирилл тогда впервые смотрел на старшего с некоторым восхищением. То что он сам позволял себе в шестьдесят три года спать с девушками и вести образ жизни молодого повесы, Кириллу Андреевичу казалось естественным. «Но завести роман и жениться в семьдесят девять». – Думал он: – «Это класс!» За обедом братья много смеялись и шутили. Но перед тем как растатьться, Валерий Андреевич вдруг стал очень серьезным.

– Я хочу попросить тебя об одном одолжении. – Он полез в свой потертый портфель, напоминающий знаменитый портфель юмориста Жванецкого и извлек из него синюю картонную папку: – В этих бумагах очень любопытное открытие. Я получил его между делом, но теперь опасаюсь, чтобы его не сперли. Спрячь эту папочку у себя. Ко мне слишком часто в последнее времяч стали прилипать всякие типы. Для нечистых на руку людей это очень лакомый кусочек. Кирилл Андреевич ухмыльнулся и спрятал папку за пазуху. Потом он ее засунул в духовку на своей кухне. Пирогов Кирилл никогда не пек и более укромного места в свой квартире не знал. После совместного обеда больше братья не виделись.

Перед Московской Кольцевой автодорогой поток замер. Минут двадцать пять машины стояли без движения. Потом стали передвигаться по десять, пятнадцать метров. Кирилл поглядел на часы. Стрелки показывали пятнадцать минут десятого.

«Не станут же они его хоронить в такую рань» – Успокаивал себя водитель. На свою московскую квартиру он попал к половине одиннадцатого. Младший Понтелеев любил яркие цвета и окружал себя предметами веселящими глаз своей насыщенностью цветом. Одевался он тоже ярко, поэтому черного костюма не имел вовсе. Переворошив весь свой гардероб, он с трудом отыскал темно серые брюки и черный свитер. Время похорон брата Кирилл Андреевич уже знал. Сосед Женя принял за него телеграмму, и бланк воткнул в дверь. Валерия Андреевича Понтелеева хоронили в полдень. Их отец покоился на Воганьковском кладбище, туда же должны были доставить и тело Валерия. Прощались с академиком в зале Дома ученых, но на церемонию прощания Кирилл уже опаздывал, и решил ехать прямо на кладбище. Кирилл Андреевич побрился, оглядел себя в зеркало и вышел из квартиры. Понимая, что предстоят поминки, и не желая связывать себя рулем, машину он оставил у подъезда. На кладбище поехал на такси, предварительно купив десять роскошных гвоздик в ближайшем цветочном киоске. Толпу участников траурной церемонии Понтелеев заметил издалека. Проводить ученого на кладбище собралось человек двести. Дубовый гроб на высокой подставке утопал в венках и букетах. Лицо покойного академика, нарумяненное и напудренное, Кирилл еле узнал. Чмокнув усопшего в холодный лоб, он огляделся и заметил у гроба полненькую невысокую дамочку в черном.

– Кто это? – Спросил он у Семена Яковлевича Вишневского. Со старым другом Валерия он не раз встречался в квартире на Большой Дмитровке.

– Это вдова. Марина Васильевна Понтелеева. – Ответил Семен Яковлевич, с удивлением взглянув на Кирилла.

– Какая к черту, вдова!? Это какая-то коротышка! – Громко возмутился Кирилл Андреевич. На него зашикали, но Понтелеев не обратил на это никакого внимания. Он помнил стройненькие ножки в спальне брата. Дамочке в черном они принадлежать не могли: