Сытые годы (СИ)

И вечный бой.

Покой нам только снится.

И пусть ничто

Не потревожит сны.

Седая ночь,

И дремлющие птицы

Качаются от синей тишины.

И вечный бой.

Атаки на рассвете.

И пули, разучившиеся петь,

Кричали нам,

Что есть еще Бессмертие

А мы хотели просто уцелеть.

(Й. Бродский)

Мыс Святой Нос. Маяк (район Губы Лопское становище)

16 декабря 1889 года.

Офицер по особым поручениям при Его Императорском Величестве Александре Михайловиче, Полковников

На борту дирижабля я предложил офицерскому составу «Опыта» провести военный совет в миниатюре. Помимо меня, моего верного помощника Валериана Данилова, присутствовал и капитан-лейтенант[13] Чкалов, исполняющий роль командира плавающего корабля, а также лейтенанты Беляев и Байдуков. Роли было предложен распределить следующим образом: командир воздушного крейсера отвечал за маневры нашего главного козыря в предстоящей операции. А Беляев — становился старшим над группой усиления, которую следовало выбросить по моему сигналу. Сажать дирижабль было небезопасно, ибо даже в условиях постоянных сумерек полярной ночи его могли обнаружить. А мне вовсе не улыбалось попасть под залповый огонь, тем паче, что пуля, выпущенная из современной винтовки, теоретически была способна пробить даже бронетранспортёр в боковой проекции корпуса. Устраивать парашютный десант, тоже не комильфо. По закону подлости вполне мог подуть слабый ветерок, плавно переходящий в сильный и далее по шкале Бофорта и отнести наши купола в сторону моря. Я, конечно, сторонник здорового образа жизни, в том числе и водных процедур, но всё-таки не морж и не нерпа.

В общем, мы посовещались, и я решил, что загружаем в гондолу пару винтовок с оптикой, столько же винчестеров, револьверы, гранаты, ножи, сапёрные лопатки, аптечку, фляжки с водичкой и водочкой, кое-какие вещи, позволяющие пролежать на мерзлой земле несколько часов, белый маскировочный халат, а также переносной гелиограф, оснащенный электрическим фонариком, и ракетницу. На оставшееся пространство втискиваемся мы с Валерианом, после чего нас опускают на грешную землю на разумном расстоянии от башни маяка. Затем занимаем позиции таким образом, бы ружейным огнём перекрыть все походы к ней. Затем «Опыт» скрывается за облаками и работая двигателями на малом ходу зависает в обозначенной точке, ожидая сигнал с земли и воды о начале операции по спасению Императора. Это не оговорка, именно и с воды. Я, конечно, не Хельмут Мольтке-старший, и даже не младший, но наши планы базируются именно на принципе «идти врозь, а бить вместе!». Когда мы прибыли в Соловецкий монастырь, где, собственно, и базировался «Опыт», то застали там и Епископа Архангельского и Холмогорского, который прибыл с визитом, рискнув совершить морское путешествие практически на исходе навигации. В перечне лиц, на помощь которых можно рассчитывать в нашей нелёгкой миссии, который мне огласил Сандро, помимо настоятеля Соловецкого Спасо-Преображенского монастыря, было упомянуто и имя его высокопреосвященства Никанора. И вот именно из уст этих двух святых отцов мы в первые услышали первые слухи о наличие в месте предполагаемого заключения Императора британского боевого корабля.

Точных данных не было, но стали пропадать баркасы с местными рыбаками, а недавно в полузатопленном судёнышке нашли полумёртвого саамского охотника. В предсмертном бреду на ломанном русском языке он говорил что-то об англичанах и о корабле с двумя мачтами, трубой и пушками в Обской губе. Похоже, что лимонники сработали по своей стандартной схеме. Порылись по сусекам, и нашли или выкупили старую, но хорошо сохранившуюся лоханку, которая не числится в составе Royal Navy, и в случае каких-то неприятностей всегда можно пожать плечами и развести руками. Естественно, что назначенная на неё команда об этом предусмотрительно не информирована, быть может за исключением её командира. А обычный Jack[14] не приучен задавать ненужные вопросы. Жалованье платят вовремя, ром наливают, на мачте поднят «Юнион Джек», боцман исправно раздает зуботычины. А если в экипаже есть парочка морячков помоложе и посмазливее, то можно их использовать для плотских утех. Как там говорил или скорее, должен сказать сэр Уинстон Черчилль: ром, содомии, молитва и плети — вот и все традиции Королевского Флота.