Сытые годы (СИ)

— Согласитесь, господа, что это скорее типично для профессионального папарацци, которого кормят быстрые ноги, зоркие глаза и чутьё на сенсацию, как-бы от неё не пованивало, а не для почтенного отца семейства. А теперь, позвольте совершить экскурс уже в будущее. Все мы еще со школы хорошо помним выражение «кровавое воскресенье», которое появилось в газетных публикациях подозрительно быстро, в тот же день девятого января. Авторство термина «Bloody Sunday» принадлежит именно Эмилию Михайловичу Диллону. А почему французский кинооператор Феликс Мегиш оказался в нужном месте в нужное время и снял заранее подготовленной и замаскированной камерой из окна «Отеля де Франс» на Морской улице, что возле Зимнего дворца некоторые эпизоды девятого января 1905 года? Вполне естественно, что в объектив камеры не попали выстрелы эсеровских боевиков одновременно в спины солдат и полицейских и в безоружных демонстрантов. Попало то, что должно было создать в Европе образ преступного кровавого царя Николая. И что бы завершить характеристику этого несомненно неординарного человека, прожившего много лет в Российской Империи, восхвалявшего её на словах, но делавшего всё, чтобы её уничтожить, приведу слова еще одного талантливого нашего теперь современника и такого же талантливого негодяя. Я имею в виду Сергея Юльевича Витте и его «Воспоминания»: «публицист Диллон — весьма порядочный и верный человек…». Я надеюсь, господа, что раз история России и мира пошли по иному сценарию, некоторые индивидуумы не должны дожить до написания мемуаров.

Это предложение никакого отторжения ни у меня, ни у Академика не вызвало.

— Кстати, насчет изменения хода событий, процесс явно ускорился. Если в прошлой реальности знакомство Эмиля Диллона с графом Толстым состоялось только в декабре 1890 года, то здесь и сейчас этот британский шпион вот уже десять месяцев во всю обхаживает Льва Николаевича и очень близко сошелся с его секретарём Чертковым. Идёт усиленная подготовка Владимира Григорьевича к роли второго Герцена и после провокации, чудом выжившая жертва убийц, направленных лично Императором Михаилом II… Нет, вы не ослышались. Михаил Николаевич. Вы-с именно и натравили своих головорезов, ибо желаете извести бастарда Цесаревича Александра Александровича. Да и в целом, вся история с взрывом в Зимнем Дворце дело ваших рук. Решили рискнуть, немножко пострадать и узурпировать престол. А чем чудовищнее ложь, тем… да я понял, что вы помните эту фразу и её автора. Этого допустить нельзя, ибо если первый Герцен, проснувшийся от выстрелов на Сенатской площади, сумел разбудить целую орду бомбистов и прочих террористов, то Герцен вариант номер два, при наличии неограниченного финансирования со стороны британцев, сумеет создать значительно больше проблем. А посему, коллеги-попаданцы, Наши цели ясны, задачи определены. За работу, товарищи!

Эпилог

А в это время Бонапарт,

А в это время Бонапарт

Переходил границу

(В. Высоцкий)

Египет. Александрия. Порт

3 апреля 1890 года

Граф Воронцов-Дашков

«Пять спокойных лет». Этот наказ Государей (Михаила Николаевича и Александра Михайловича для меня стал руководством к действию. Двадцать третьего февраля государи организовали прием для военных, куда были приглашены только самые значимые фигуры армии и флота. Светское мероприятие исключительно «для своих». И вот меня отзывает молодой государь и говорит мне:

— Илларион Иванович, на вас мы решили возложить важнейшую миссию. Но я хотел поговорить с вами не только об этом. Предлагаю пройти в кабинет и там немного посоветоваться.

— Не могу отказаться от столь любезного предложения, Ваше императорское величество. — отвечаю ему. Тем более, что сделано предложение было со всем вежеством, так чего уж там.

Когда мы вошли в довольно скромно обставленный кабинет (молодой государь, как и его батюшка, в последнее время в обстановке отдают предпочтение обычному минимализму[59]), Сандро предложил мне угоститься сигарами или напитками, я выбрал сигару, обрезал ее кончик и закурил. А вот Александр Михайлович налил себе лафиту, который красивым рубиновым цветом украсил скромную обстановку рабочего помещения. Это вино поставляли в Россию с виноградников Ротшильдов в районе Медока, одно из условий получения Россией кредита при царе Александре Втором. Стало самой массовой импортируемой продукцией виноградников в Россию в конце девятнадцатого века. Но надо отдать Александру должное –бокал он только пригубил, дав мне возможность спокойно и с наслаждением раскурить гаванскую сигару. Но вот кабинет достаточно задымлен, государь произнёс:

— Илларион Иванович, нам в ближайшее время предстоит совершить гигантскую реформу государства Российского. К сожалению, вы в это время будете далеко, разглядывать египетские пирамиды.

При этих словах государя мои глаза полезли на лоб. Египет? С чего бы это?