Т-34. Время выбрало нас

На стук (боги, какой неуверенный он получился) дверь распахнулась сразу, обнаружив за собой хозяйку. М-дя… Вот и не верь после этого в телепатию. Глаза удивленные-удивленные, а вот одежда вполне парадная, не бесформенная гимнастерка, которую даже рукастые советские женщины с трудом подгоняли по фигуре. Похоже, услышала визги и сделала выводы. Или, что вернее, сама в тот момент была в коридоре – Хромов всех гуляющих срисовать физически не успел. Неважно. Главное, успела подготовиться. О, женщины, имя вам – коварство!

– Привет, Оль…

– Привет! Что стоишь-то? Заходи.

– А твои соседки не воспримут это как покушение на нравственность и не опустят мнение о твоей морали ниже плинтуса?

– Пускай сами гулять перестанут, а о себе я как-нибудь позабочусь. Ну, чего стоишь? Заходи смелей!

Что же, оставалось подчиниться и тут же, пресекая дальнейшие поползновения, сделать останавливающий жест.

– Оль, я и впрямь ненадолго. Разговор будет очень серьезный. Поэтому давай так. Сегодня просто решаем вопрос. А все остальное… В общем, давай выберемся из проблем, а там видно будет.

– Не понимаю я тебя, Хромов, – девушка сел на кровать, жалобно скрипнувшую пружинной сеткой, и сделала приглашающий жест в направлении старомодного, но на удивление удобного стула. Сергей тут же воспользовался приглашением. – Всем мужикам одно и то же нужно, а ты…

– А что нам нужно? – с интересом поинтересовался гость.

– Ну… это… сам не знаешь, что ли?

– Догадываюсь. Интересный ход мыслей. Откуда такие познания?

– Это… – Ольга зарделась. – Девчонки рассказывали.

– Представляю, что могут рассказать эти коровы. Ладно, – Хромов расстегнул полушубок и ремень. Взгляд Ольги стал удивленным и чуточку испуганным, но он не собирался устраивать стриптиз или еще что. Вместо этого снял с ремня кобуру, положил на стол. – Здесь вальтер и запасная обойма. Пользоваться умеешь?

– Э-э-э… Немного.

– Насколько немного?

– Стреляла пару раз. Из нагана.

– Лучше, чем ничего. Понравилось?

– Да.

– Хорошо. Значит, будешь держать оружие всегда при себе. Ясно?

Девушка кивнула.

– Завтра с утра, к девяти, скажем, приходишь на стрельбище. Буду тебя учить.

– А ты как же?

– У меня этого, – кивок в сторону пистолета, – уже целая коллекция. Не обеднею. И вот еще что… – сказал он, вставая. – Боюсь, очень скоро начнется заваруха. Держись рядом со мной, ясно?

– Ясно. А…

– Просто если что, – Хромов усмехнулся, – мне так проще будет тебя вытащить. Не придется искать хладный труп по всему лесу. Ладно, поговорили. Завтра жду. И не опаздывать!

– Я поняла… Слушай, ты уже уходишь?

– Ага, – Хромов как раз начал вставать.

– Погоди секунду. Да не бойся ты, приставать я к тебе не буду. Даже чаем поить не буду. Просто хочу, чтобы ты взглянул.

С этими словами она нырнула куда-то за кровать и, бормоча под нос что-то непонятное, принялась там активно шуровать. Очень похоже, в отличие от многих женщин, к порядку она была приучена, но притом не слишком его любила. С такой уж точно не стоит ожидать, что раскиданные в рабочем беспорядке предметы могут превратиться в аккуратные и совершенно незнакомые стопочки, лежащие в шкафу, в которых даже Шерлок Холмс не найдет срочно необходимый ему предмет. С этой точки зрения… Тьфу, идиот, тупые мысли в голову лезут.

Между тем Ольга нашла, наконец, искомое. Папка из толстого картона – в таких здесь чиновники хранят бумаги разной степени важности. Положила на невзрачный, но крепкий, явно выделки здешнего деревенского плотника стол. Каким-то нервным рывком развязала тесемки.

– Вот, посмотри…

Нельзя сказать, что Хромов был ошарашен, в его время люди на многое смотрели иначе, но удивлен – это да. Папка была не очень толстой, скорее, наоборот, но десятка три листов не самой лучшей, сероватой бумаги в ней лежало. И с верхней на Сергея глядело его собственное лицо.

Да, и впрямь имя вам – коварство. Но как шикарно получилось-то! Этакий герой-воитель, лицо холодно-спокойное, глаза прищурены, словно прицелы. Он что, и впрямь такой?

Второй лист. Опа! Тоже он. Но здесь он именно такой, каким полагается быть студенту. Веселый, безбашенный. А прическа не его, совсем не его. В жизни не отращивал он таких бардовских лохм. Хотя, стоит признать, выглядит интересно, надо будет попробовать. Не сейчас, позже, когда вернется домой.

Третий лист. Хвала богам, пейзаж. Сплошная пастораль. И еще, и еще… Пейзажи. Мирные и военные. Танк – его «тридцатьчетверка» со своим уникальным силуэтом. О, снова он, только на этот раз не один, а с Мартыновым. Полковник делает указующий жест, а он, Хромов, внимает. Интересно, где она подсмотрела момент? Небось, еще осенью, никаких тебе тулупов и валенок. И еще картины, еще…

– Это… впечатляет. Ты чем рисовала?

– Углем.

– Лихо. А где училась?

– Так, отец кое-что показал.

Ну понятно, отчим. Все же учитель, а они нынче универсалы. Но реально здорово рисует, уж на что он, Хромов, от искусства далек, но талант даже ему виден невооруженным глазом. А ведь раньше о такой художнице он и не слышал. Может, потому, что не интересовался, а может, она просто не пережила эту проклятую войну.