Т@йва: Диалоги о Японии

– До того, как вы начали снимать эту картину, «Москва – любовь моя», вам хотелось поработать с японцами или это получилось случайно?

– Нет, я не собирался ничем таким заниматься и до сих пор не знаю, почему японцы меня выбрали. Перед этим была картина «Гори, гори, моя звезда»… Может быть, они её видели, она была им понятна? Может быть, но в любом случае для меня это было совершенно неожиданное предложение, и честно вам скажу, думал я очень недолго – не больше трёх минут. Меня вызвал министр культуры и сказал: «Не хочешь ли заняться вот таким фильмом с японцами?» Я согласился, и вопрос был решён. Идея-то у меня была проста: картина картиной, а в Японию я съезжу. Здесь есть один нюанс. У меня жена художница, дочь, я сам был художником, а с этой точки зрения Япония потрясает. Когда я привёз туда жену, она зарыдала. Я понять не мог, в чём дело, а она говорит: «Не может быть так красиво!». Но действительно потрясающе красивая страна. Яркие города, лавочки, магазины, а когда видишь рекламу Мицукоси – понимаешь, что это тоже искусство. Надо, конечно, ещё иметь в виду, что это было ТОГДА. Мы здесь ничего подобного не видели. Мы сейчас только приближаемся к общемировому уровню в этом смысле. У нас появились магазины, витрины красивые, появился на улицах европейский, американский дизайн, хотя японского и сейчас маловато. А уровень японского дизайна всё равно выше общемирового. Сейчас в Москве появился круг япономанов, который всё расширяется и расширяется. Это люди, которые понимают Японию, для которых Япония является частью их жизни, профессии.

– Кто, например?

– Например, Борис Акунин. Уверен, что его прошлое очень существенно повлияло на его литературное творчество. У меня самого была большая проблема, когда я решил выразить японскую тему в кино. Это оказалось очень непросто. Японский стиль в литературе, в искусстве – это царство полутонов, тени, постепенного перетекания одного в другое, а я работаю в другом стиле. Я делаю кино, которое приковывает зрителей, оно в некотором смысле агрессивно, активно по отношению к зрителю. Но это обусловлено многими вещами. У меня нет другого способа вернуть деньги, кроме как сделать картину, способную добиться кассового успеха. Фильм должен быть успешным в финансовом отношении, иначе мне не на что будет снимать следующий. Но вдруг… В один прекрасный момент я понял, как вернуть мне японскую тему, сохранив свой стиль. Я решил, что буду делать фильм о том, как русский бандит превращается в японского самурая.

Во время съёмок «Раскалённой субботы»

– Вы сделали это фильм?

– Да, я только что сдал картину. Она называется «Раскалённая суббота». Суббота, которая начинается совершенно нормально, а потом раскаляется, раскаляется и достигает предела в этом своём накале.

– Не боитесь упрёков в конъюнктурщине? – Я думаю, что картина будет интересна и понятна тем, кто захочет в этом разобраться. Мне кажется, русский взгляд на эти вещи имеет право на существование. Вот если моя кинокартина выходит на экран, то её посмотрят 50 тысяч человек, которые специально придут для этого в кинотеатр. А на телеэкране её увидят 50 миллионов, и своего зрителя, своих 50 тысяч я среди них всё равно найду. Если же хотя бы один человек из ста воспримет мой новый фильм всерьёз, если это поможет ему сформировать свой взгляд на жизнь, это уже хорошо и правильно. Тем более что это не абсолютно японский взгляд на жизнь, это должно быть близко и понятно.

– То есть, вам, как режиссёру, не очень-то близка японская ментальность… – Я когда-то, в 60-х ещё годах, снял фильм «Звонят, откройте дверь». Вот он был наиболее близок по моему пониманию к японскому стилю. Мягкий, в полутонах. Если бы продолжал снимать в том же стиле, а я мог это сделать, то стал бы хорошим фестивальным режиссёром и ездил бы сейчас по всему миру. Но в то время в России был дефицит «резких» фильмов, и я начал снимать более активное, действенное кино и мне это понравилось, оказалось близко. Я скорректировал свой стиль и полюбил волевую режиссуру, более тесный и активный контакт со зрителем. В конце концов, я снял «Экипаж». Я не жалею о том, чем занимался. По-моему, это получалось неплохо.