Та ещё штучка!

– А я бы сказал ему большое спасибо, – произнес Эрвин, обращая последние слова к подошедшему официанту и расплачиваясь с ним.

– Вы очень красивая пара, – сказал тот им напоследок.

– Вот слышишь, что люди говорят, – улыбнулся Эрвин, – а ты заладила: двоечник по стрельбе.

Он оставил чаевые аккордеонисту, и они вышли из оазиса спокойствия, тишины и отдыха. Эрвин продолжил экскурсию по городу. Анну поражала та любовь, с какой он рассказывал о своей столице, и его знание истории. Она замечала по улыбкам на лицах людей, что некоторые его узнают и даже уважительно здороваются. А женщины, причем разного возраста, откровенно глазели на него. Анне льстило, что рядом с ней идет такой кавалер. Они подошли к огромному костелу, поражавшему своим величием, стремлением к небу и черными от старости стенами. Анна еще раз отметила их различие даже в вере.

– Христианство одно, – шепнул Эрвин ей на ухо, – только антураж разный.

– Очень разный, – согласилась она.

В храме упор делался на статуи святых, центральное место занимала фигура Мадонны с младенцем. По углам располагались захоронения. Люди не бродили по храму, а тихо сидели на длинных лавках, устремив взгляды на Мадонну. Костел украшали живые цветы, и только запах был знакомый, церковный – аромат ладана и еще чего-то неуловимого, возможно, к нему примешивались просьбы, благодарности тысяч людей, посещавших это место. Они вышли наружу и сразу же сощурились от яркого солнца. В костеле было прохладно и сумрачно, а на улице становилось жарко.

– Быть в Вене и не послушать какой-нибудь концерт – преступление! Ты любишь классическую музыку?

– Классика – это хорошо. Я не могу сказать, что я фанатка, но кто же откажется от прослушивания такой музыки в хорошем исполнении, да еще в таком месте, как Вена, – ответила Анна.

– Это просто чудесно! Идем, – потащил ее за руку Эрвин. – В нашей столице почти постоянно проходят какие-нибудь музыкальные фестивали. Здесь сам воздух пропитан музыкой, сюда съезжаются исполнители со всего мира. Билеты на концерты многих известных композиторов продаются на полгода вперед.

– Как же мы попадем прямо сейчас? – удивилась Анна.

– Венскую оперу я тебе не обещаю, но есть один музыкальный театр, где моя семья имеет зарезервированную ложу.

– Ух ты!

– Я помогал восстанавливать здание этого театра. Там орган – один из старейших в Европе – и потрясающая акустика в зале, – тащил ее Эрвин, – идем, это здесь недалеко.

Двухэтажное невысокое здание встретило их афишей, сообщающей о репертуаре концерта и также о том, что во втором отделении будет звучать орган.

– Прекрасно! – обрадовался Эрвин, желавший, чтобы этот день запомнился Анне надолго.

Она посмотрела на часы.

– Мы уже опоздали.

– Пять минут! – фыркнул Эрвин и потянул ее за собой.

Когда они вошли в фойе, к ним навстречу вышел маленький, сгорбленный старичок.

– Концерт, господа, уже начался. О! Господин Ламар, как я рад! Давно вы к нам не заходили!

– Бабушка моя была…

– Да, госпожа Ламар чаще балует нас своим вниманием, – согласился служащий. – Сейчас я выдам вам ключи от вашей ложи.

– Спасибо, друг, – ответил Эрвин.

Они прошли по широким коридорам, устланным темно-бордовыми ковровыми дорожками, по мраморной лестнице, ведущей на второй этаж. Эрвин открыл дверь ключом, и они оказались в ложе. Анна вошла с замиранием сердца, было темно, звучала музыка. Она бросила взгляд в зрительный зал. Почти все места были заняты, только в бельэтаже и в таких же ложах, как у них, виднелись пустые кресла. Царила атмосфера театра, то есть ожидания чуда, чего-то необычайного. Она не могла не заметить по лицам зрителей, что многие обратили внимание на их появление. Они разместились в удобных бархатных креслах с золотыми кисточками на подлокотниках и погрузились в звуки музыки. Удивительное дело, человек без слуха не всегда определит фальшивые ноты, но даже он не сможет противостоять завораживающему действию музыки. Кого-то охватывает жалость к себе, кого-то ожидание радости, по крайней мере надежды на нее. Анна попыталась полностью уйти в звучащую музыку. Отвлекали ее только взгляды Эрвина, хотя они не могли ей не льстить.

В антракте они вышли из ложи и направились в буфет. Меню помещалось на одном листе. Безоговорочно выбор был сделан в пользу кофе, к нему заказали сыр. Эрвин не сопротивлялся такому выбору. Здесь они сошлись с Анной во вкусах, так как оба любили этот продукт. Публика была соответствующая. Интеллигентные, умные лица, светящиеся восторгом глаза, люди все еще находились под воздействием божественной мелодии. Женщины одеты или в нарядные платья, или костюмы, но не с брюками. Люди разговаривали тихо, боясь спугнуть волшебную атмосферу, возникшую в зале. Словно музыка обрела здесь свое материальное воплощение.

– А я в джинсах! – разочарованно произнесла Анна. – Хоть бы предупредил меня, что мы можем оказаться в театре.

– Мне это в голову пришло спонтанно… я хотел тебя удивить.

– Тебе это удалось, здесь прекрасно, я давно не испытывала такого наслаждения. Но вот одета я неподобающим образом, как будто людей не уважаю.