Та самая герцогиня (СИ)

— Этот артефакт называется «лапис», что в переводе с земной латыни означает… палка? Нет, камень! Точно, камень. Рабочая часть — камень силы, «накаченный» магией фей, но он довольно слаб сам по себе, поэтому его постоянно приходится питать. Для этих целей отлично подходят рога единорогов, некоторые породы деревьев, а так же кристаллы из недр Кипна.

— Не кристаллы, а радужные алмазы, стыдно путать, Горская. Ладно, будем считать, что на «хорошо» ты мне ответила… Но, не дай Хаол, в следующем семестре тебе пропустить хоть одно занятие или ответить так ужасно! Выше «удовлетворительно» не получишь. Поняла?

— Да, магистр, я исправлюсь!

Схватив зачетку, я ретировалась с глаз долой придирчивого преподавателя, предмету которого я никогда не уделяла должного внимания. А зря, между прочим. Именно на занятиях магистра, которого я никак не могу запомнить, впрочем, как и название предмета, оказывается, рассказывали о дневниках Велара, потому что это тоже артефакт. Причем довольно-таки мощный, древний и вообще крутой. Об этом я и читала все время, что нужно было учить остальной материал по этому предмету. Говорят, что его изучают только сейчас и на последнем курсе, потому что артефактов в Веерлдани осталось не так уж и много.

— Алекс! Да подожди ты!

— Ваше Величество, вас Риса искала, говорит, у нее к вам серьезный разговор. До свидания.

Примерно так заканчивались все диалоги с Эрлихом после демонстрации около академии, и я не считала, что нужно что-то менять. Да, влюбилась, да, обручилась, но все когда-то бывает впервые: впервые влюбилась, впервые разочаровалась. Разбили сердце… глупое выражение. Нормально все с моим сердцем, колотиться, особенно, когда принц находит меня где-нибудь в коридоре, ловит и долго смотрит в глаза, не решаясь начать разговор. А когда решается, оно перестает биться, а я неизменно говорю что-нибудь колючее и холодное. Как минуту назад.

После экзамена по предмету с незапоминаемым названием, я направилась в общежитие, потому что Кати сдала все первой и ушла готовиться к пытке, что состоится в конце недели, у яоаны Зис. Вот где мне придется попотеть, чтобы получить хотя бы «удовлетворительно», поэтому стоит бросить все силы на этот предмет, но уже послезавтра экзамен по истории, и там тоже придется ой как несладко… Так что нечего о всяких парнокопытных думать, даже если у парнокопытных такие теплые глаза и обаятельная улыбка, пусть катятся к выскочкам вроде Рисы. А нам такого добра не надо.

— Как дела?

— «Хорошо», — улыбнулась я, падая на кровать. Как же хочется домой в родной лицей, я даже согласна ходить на уроки Аристарха Вениаминовича, слушать, что я ведьма, тем более, что теперь знаю — так и есть, а после уроков воевать с Темой за пульт от телевизора в гостиной. Зато вечером мама принесет какао и печенье с шоколадной крошкой, и мы долго будем обсуждать очередной клип Леди Гаги или чей-нибудь еще.

— Этого вполне достаточно, чтобы тебя допустили до занятий, но ты не выглядишь довольной.

— Евжения поможет добыть третий дневник.

— Это ведь здорово, не так ли?

— Нет. Не так. Я ребенок, ну, не ребенок — подросток, а уж в глазах старших родственников… Они ведь должны быть против всего этого. Против моего участия в таких опасных мероприятиях, против моего участия в этой закулисной войне. Но бабушка сама отправляет меня в гущу событий, разве это правильно?

— Ты расстроена, потому что тебя считают взрослой, или подозреваешь Евжению?

— Нет, в чем я могу ее подозревать?

— Ты говорила, что твой дедушка тоже не очень беспокоился, что ты маленькая и слабая девочка.

— Вернее, он об этом вообще не беспокоился.

— Значит, тебя так воспитывали. Нику отец тоже никогда не баловал, в отличии от меня. Мою безопасность родители всегда обеспечивали на высшем уровне, и не потому что любят меня больше. Просто я могу стать залогом мира, когда придет момент, а Ника и Кир будут править. В зависимости от, какое будущее нас ждет, родители учат нас.

— Меня учили быть воином?

— Да. Думаю, Евжения устала за всем следить одна, ей, конечно, помогает Эрлих и Алексион, но они больше разбираются в политике. К тому же, мама говорит, что есть вещи, которые женщины делают лучше.

— Например, наживают проблемы.

— Да, это мы делаем профессионально.

Кати рассмеялась, вставая со стула и захлопывая учебник по этики. Этика — ужасный предмет, полный бредовых правил и глупых «надо делать так». Нет, я знаю, в какой руке держать вилку и какой ложкой есть суп. Но зачем мне знать, когда я могу сесть за стол, если меня вдруг занесет в Винтерию? Зачем мне знать, сколько раз можно солгать троллю? Что это за глупости вообще?

— Знаешь, есть шанс избежать экзаменов по этике и истории, — зевнула подруга, будто говорит о чем-то незначительном.

— И?

— Магистр Ворон сказал, что команда, которая победит в небольшом соревновании, которое он запланировал, может не сдавать два предмета на выбор.

— Так в чем проблема? В нашей команде все лидеры.