Та сторона, где ветер

Они оглянулись на Ильку. Тот, словно в ответ на этот взгляд, разбежался и лихо перемахнул через большую лужу на асфальте.

ВЛАДИК: Я тоже так могу!

Тоже разбежался и прыгнул. Дальше на асфальте были наполовину смытые дождём "классы". Владик ловко, с разными фигурами, проскакал по клеткам. Генка снисходительно улыбнулся. Сам он постеснялся бы так прыгать на виду у прохожих.

Илька подскочил к Владику, тронул за рубашку.

ИЛЬКА: Это африканские бабочки?

ВЛАДИК: Почему африканские? Ну, может быть. А может быть, всякие... Главное, что разноцветные.

Илька кивнул и, увидев, что доганяет Генка, ушёл на несколько шагов вперёд.

ГЕНКА: Шикарная рубашка. Наверно, моряки из-за границы привезли?

ВЛАДИК: Да нет, это из магазина... Гена... Ты не думай, что я такой пёстрый, чтобы похвастаться...

ГЕНКА (слегка удивлённо): Да я не думаю.

ВЛАДИК: Понимаешь... я чёрный цвет сейчас просто ненавижу. Он как слепота.

ГЕНКА (смущенно): Я понимаю...

ВЛАДИК: Я сейчас уже немного привык. А сначала как сумашедший был. Всё смотрю, смотрю, просто понять немогу сколько на земле... всего. Ну, красок и вещей... Уставлюсь на какой-нибудь листик и прожилки разглядываю... Смешно, да?

ГЕНКА (тихо): Ну что ты, Владька... Чего смешного... Здорово, что всё удачно получилось.

ВЛАДИК: С левым глазом пока не очень. Но говорят, потом наладится...

Их догнал Иван Сергеевич.

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Эй, народ! Почему это Илька загрустил, не знаете?

ГЕНКА: Ой, знаю! Он из дома без спроса рванул. Ему ещё не велят после болезни, а он сбежал, чтобы вас встречать, и теперь боится.

ИЛЬКА (уныло): Сам ты боишься.

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Стойте, люди, так нельзя! Мы должны немедленно идти и сделать, чтобы громы и молнии не пали на эту невинную голову.

Илька радостно завертел "невинной" головой.

Веселой толпой они ввалились в Илькин дом. Тамара Васильевна обрадовалась.

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Иван Сергеевич, Владик! Прямо с вокзала? Какие молодцы, что пришли. Проходите скорее! Так вот ты какой, Владик. Совсем большой...

Между тем, на Ильку глянула она холодно.

ИЛЬКА: Ну, ма...

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА (крайне сухо): Ты хочешь мне что-то сказать?

ИЛЬКА: Ну я же оставил записку. Я написал: "Не сердись".

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Ты написал "нисирдись"! Всё вместе и через "и". Я не должна сердиться? Грамотей.

Илька, явно подлизываясь, по-кошачьи потёрся о мамин локоть.

ИЛЬКА: Ну, мам...

ИВАНГ СЕРГЕЕВИЧ: Тамара Васильевна, мы просим вас о помиловании этого грешника. Мы специально зашли.

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: И напрасно. То есть просите напрасно. Этот подлиза и сам всё выпросит... Иди, поставь чайник, горюшко.

Счастливый Илька умчался на кухню, и там сразу что-то загремело.

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА (со вздохом): Чудовище, я не ребёнок... Когда он вырастет? Был бы такой, как Гена или Владик - совсем другое дело.

ВЛАДИК (с весёлым интересом): А какая разница?

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Думаю, что есть. Тебе, надеюсь не пришло бы в голову устраивать в ванной кукольный театр с настоящим морем и бурей?

ВЛАДИК: Не знаю. Я ещё в квартире с ванной не жил, папа её без меня получил.

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Ох, действительно, вы же ещё дома не были. Устали? Сейчас будем чай пить.

ИЛЬКА (высунувшись из кухонной двери): А потом мы пойдём погуляем! Да?

Втроём они подошли к речному обрыву. Половодье уже кончилось, и в низу у воды обозначилась заваленная плвником и мусором песчанная полоса.

Илька, обогнав друзей и гикнув, заскакал вниз с уступа на уступ, прыгнул на песок, упал на колени, весело вскочил.

ИЛЬКА: Давайте, не бойтесь!

ГЕНКА: Вот труба...

ВЛАДИК (улыбнувшись): Он в самом деле как горный козлёнок.

ГЕНКА: Пошли.

Он хотел помочь Владику.

ВЛАДИК: Я сам!

Они спустились.

Илька в низу танцевал от нетерпения.

ИЛЬКА: К мысу пойдём, да, Гена?

ГЕНКА: Пошли. Тут и приткнутся негде.

Они двинулись вдоль воды.

ИЛЬКА (словно предупреждая): Купатся я не буду.

ГЕНКА: Неужели? А я думал будешь! Сразу бы на месяц опять в постель.

ВЛАДИК (полушёпотом): Что ты на него сердишься?

ГЕНКА: Да ну его... Скачет, скачет, козёл дикий, а потом мать из-за него с ума сходит. Да и другие... Мало нам с Яшкой беды, что ли?

ВЛАДИК: А я почти не помню Яшку. Только имя запомнилось. Да голос чуть-чуть... Хороший он был, да?

ГЕНКА: Да был... Воробушек... Пока живой был, не замечали. Казалось иногда, что вредный. А если разобратся, то наоборот - добрый... И всё раньше других понимал, только помалкивал...

Илька шагал впереди. Путь пересекала размытая ручьём глинистая полоса... Илька разбежался, прыгнул, не долетел до сухого места, увяз по колена. Быстро выбрался, оглянулся. Владик прыгать не стал. Просто скинул сандалии и перешёл глинянное месиво.

Гена, чертыхаясь, стал расшнуровывать кеды.

За это время Илька и Владик ушли вперёд. Когда Генка догнал их, они стояли у перевёрнутой лодки.

Это была пробитая разбухшая посудина.

ИЛЬКА: Во, Ген, смотри! Её починить можно.

Генка внимательно оглядел лодку.

ВЛАДИК: Можно, Гена?

ГЕНКА: Гнильё... И вон какая пробоина. Чем такую дыру забьёшь?

ИЛЬКА: Фанеркой.

ГЕНКА: Это тебе что, скворечник? Нет, это гиблое дело...

ВЛАДИК: Жалко. А то сделали бы кораблик. С парусом! Вот покатались бы.