Таблеточку, Ваше Темнейшество? (СИ)

— Ох? Простите, это я от смущения! Ничего опасного, всего лишь так имитирую эмоции живых людей. Я ведь сама как человек, только немного железная... стеклянная и даже местами с пластмассой. Но эмоции у меня как у живой, хозяйка! Честно-пречестно. Верите? Могу поклясться на...

— Верю, конечно, — тут же отозвалась я. — Только... только мне надо отойти на пару минуток, хорошо?

Переварить информацию, принять факт того, что у меня появилось на одного домочадца — или как назвать-то? — больше. И валерьяночки, да, валерьяночки заделать побольше.

— Конечно! Вы, хозяйка, только дверь не закрывайте. А то мне как-то неуютно тут... Ни окошка, ни подвала, ни-че-го, — тоскливо заявила машина. — Хоть плачь от страха. Да и мало ли, вдруг меня кто-нибудь похитить надумает? А так дверь будет открыта — хоть на помощь смогу позвать...

Я хихикнула ехидно. Боюсь, при встрече с машиной на помощь будет звать не только она.

Признаюсь, позвать на помощь хотелось мне. Но я мужественно себя сдержала, вышла, оставив дверь приоткрытой. Далеко отойти не успела, потому как тут же раздался громкий шепот:

— Пс-с-с, хозяйка, шире открой, шире!

Я вернулась и распахнула дверь сильнее:

— Так достаточно уютно?

— Да причем тут уют? — заговорщицки прошептала машина. — Вы посмотрите, какие красавчики у вас там ходят, грех же не полюбоваться. Эх, для таких таблеточки делать — сплошное удовольствие!

Я оглянулась на оборотней, которые, разумеется, все прекрасно слышали: уж с их-то слухом! И ничуть не смутились. То ли такое поведение — норма для оживленных вещей, то ли оборотни совсем нескромные попались. И, если судить по довольным улыбкам кошачьих, то, пожалуй, второе.

— Поздравляю, госпожа Лерия, — неожиданно сказал один из оборотней. — Ваша ожившая вещь действительно великолепна: она не только, как я понял, принесет пользу, но и весьма дружелюбна к другим. Это очень ценно.

— Да-да, это очень хорошо, — тут же поддакнул второй.

После чего, убедившись, что никакой опасности больше нет, оборотни вернулись на свои места.

В дружелюбии, разговорчивости и вполне себе неплохом (будем честны, очень и очень хорошем) характере моей таблеточной машины все умудрились убедиться буквально через час, когда познакомила с новым жильцом детей. Мик сначала был спокоен, пока таблеточная машина не довела его до состояния «помидорки». Нет-нет, вовсе не разозлила. Смутила, завалив комплиментами:

— Ох! Какой красивый мужчина, какой красивый мужчина? Что, всего пятнадцать? Ох, мне бы так выглядеть в свои пятнадцать. Старость, старость, хоть бы ржавчиной не покрыться. Но! Ты же красавчик, чистый красавчик, лютый красавчик! Как тебя девушки на сувениры не порвали-то? Не понимаю я этих девушек! Вот будь я моложе и... хм, другого вида, то, разумеется, влюбилась с первого взгляда. Ой, ты чего так покраснел? Стой, красавец, куда ты убегаешь.

— Мне, мне во двор надо! — крикнул Мик и рванул из помещения, заставив машинку тяжело повздыхать на тему, как тяжело общаться с красивыми впечатлительными молодыми людьми нынче, мол, прошел ее возраст.

Зато с Наем и Наей она нашла общий язык моментально: дети слушали — она рассказывала. И комплименты отвешивать друг другу все трое умудрялись практически в одинаковой степени. В какой-то момент, устав от потока сиропа, который все трое умудрялись словесно выливать, тихонечко удрала в свою комнату, чтобы немного поспать: ночка у меня выдалась та еще.

Я только успела прилечь (даже раздеваться не стала, но у меня был повод, был!), как поняла, что все мои планы на сон безвозвратно были разрушены суровой реальностью: пришел Шорсейн. И нет бы на ожившую таблеточную машинку пришел посмотреть самостоятельно! Познакомиться там, поздороваться... Так нет, ему обязательно надо было со мной поговорить. В какой-то момент мне даже захотелось проигнорировать отправленного за мной Ная, который тормошил и просил спуститься вниз, но совесть и благоразумность взяли верх.

— Лерия! — обрадовалась Шорсейн моему появлению — Поздравляю! Мы так все этого ждали, так ждали! Словами не могу описать! Вот, держи.

— Что это? — удивилась я, принимая из рук Шорсейна оглушительно-розовый конверт.

— Как что? Подарок на рождение твоей таблеточной машинки! Она же девочка, да? А как назвала? Ох, потом об этом подумаешь. Но я очень-очень поздравляю тебя с рождением твоей машинки.

— С-спасибо, — пробормотала я, подозрительно глядя на конверт. — Это прямо такое событие? Ты какой-то слишком радостный, прямо неожиданно.

— Конечно! И тут дело даже не в том, что она сделает таблетки, а в самом рождении. Это всегда столь волнительно! И Рэйвен, будь уверена, обрадуется. Да что говорить о нем? Ожившие предметы — лучшие союзники. Даже принц, которого Рэйвен сопровождает, будет очень и очень рад.

— Шорсейн, а какого такого принца везет Рэйвен? — хором спросили Най с Наей.