Табу на нежные чувства

— Алексей, — окликнула я фотографа и энергично замахала рукой. — Я здесь.

— Здравствуйте. — Он внимательно разглядывал меня. — Я вас не узнал.

— Приходится соблюдать конспирацию, сами понимаете, — прошептала я.

— Да. Понимаю. — Он кивнул. — Давайте записку.

— Она не здесь, в машине, — сказала я, опасливо оглядываясь по сторонам. — Там записка и дискета.

— А машина где?

— Здесь рядом. Пойдемте.

Без задней мысли фотограф прошел через проходную, и мы вместе направились к моей машине.

— А что на дискете? — спросил он, когда мы переходили дорогу.

— Понятия не имею, — я пожала плечами. — Но Эдуард Петрович сказал, что информация с диска поможет доказать его невиновность. Он очень рассчитывает на вашу помощь.

— Разумеется, я помогу, чем смогу, — решительно заявил фотограф.

Мы подошли к машине, я щелкнула пультом, снимая «Фольксваген» с сигнализации.

— Садитесь, — предложила я фотографу. Сама обошла машину и села на водительское место.

Алексей сел рядом, захлопнул дверцу и вопросительно посмотрел на меня.

— Ну, давайте записку.

— В бардачке, — сказала я улыбаясь.

Алесей машинально наклонился к бардачку, и в этот момент я нанесла ему удар ребром ладони по затылку. Парень сразу обмяк и уткнулся лбом в панель управления, потеряв сознание. Я откинула его бесчувственное тело на спинку сиденья, пристегнула руки наручниками к дверце, которую предварительно заблокировала, и только потом завела машину, трогаясь с места.

Когда Алексей пришел в себя, мы ехали по пыльной дороге, ведущей к заброшенному заводу на окраине города. Испуганно оглядываясь по сторонам, Алексей спросил:

— Что это значит? Куда вы меня везете?

— Никуда не везу, мы просто катаемся, — спокойно ответила я.

— Что вам надо? Кто вы?

— Не важно, кто я, а вот о том, что мне надо, мы сейчас поговорим. — Я притормозила у какой-то разбитой одноэтажной постройки, заглушила двигатель и села вполоборота к фотографу. — Мне нужно знать, кому вы сливаете информацию?

— Что? Вы о чем? — Фотограф занервничал и машинально стал дергать руками, пытаясь оторвать наручники от двери.

— Алексей, не пытайтесь меня обмануть. Вы единственный, кому Крапивин сообщил о своем намерении посетить Бородина, вы единственный, кто знал о встрече Эдуарда Петровича с Малявиной. Это вас Крапивин ждал у себя в офисе, когда к нему ворвался какой-то парень с угрозами. Кому вы все это рассказывали?

— Я тут ни при чем, — упирался Алексей, — вы меня с кем-то путаете, я ничего не знаю.

— Ну, как хотите, — я завела машину и медленно поехала вперед.

— Что вы собираетесь делать? — Алексей испуганно смотрел на меня.

— Вон там, на крыше, — я указала парню на крышу старого завода, — есть коморка. Вполне пригодная для жилья, правда, там холодновато, зато есть крыша над головой. Местные бомжи любят там попировать. Думаю, они будут очень рады знакомству с вами.

— Что это значит?

— У меня сейчас много дел, сидеть тут с вами и лясы точить некогда. Я сдам вас своим хорошим знакомым, оставлю деньжат на пропитание. Правда, они наверняка все деньги сразу на водку спустят. — Я усмехнулась. — Но ничего, вас тоже угостят. И пока вы будете под их пристальным вниманием вспоминать имя человека, которому сливали информацию о Крапивине, я пойду в ваше издательство и сообщу о том, что вы уволились и уехали в Москву на стажировку. Ну, чтобы вас понапрасну не искали.

— Вы сумасшедшая, — прошептал Алексей.

— Да, меня многие так называют, — я улыбнулась, прищурив глаз. И слегка надавила на педаль газа, ускоряя наше движение по направлению к заводу.

— Вы не сделаете этого!

— Почему нет? Я довольно часто так делаю.

— Стойте! — заорал он во все горло. — Стойте, я все скажу.

Свою речь Алексей начал с оправданий:

— Вы только не подумайте, я очень хорошо отношусь к Эдуарду Петровичу, он замечательный человек, и я уважаю его. — Фотограф опустил глаза, и попытался пустить слезу, но у него это не получилось.

Я остановилась, заглушила двигатель и молча сидела в ожидании подробностей. Алексей медлил, подбирая нужные слова, а может, просчитывал, что стоит говорить, а о чем лучше умолчать. Когда пауза затянулась, я решила помочь парню разговориться.

— Вам посулили хорошие деньги или шантажировали? А может, просто пригрозили?

— И то, и другое, и третье. В общем всего понемногу.

— А поподробнее можно?

— Сначала мне предложили деньги, но не сказали, что конкретно я должен делать. — Алексей старался не смотреть на меня. — Я согласился по глупости, деньги никогда не бывают лишними. Но когда узнал, что мне придется «стучать» на Эдуарда Петровича, — отказался. И тогда они начали меня шантажировать.

— А вас есть чем шантажировать?

— Да так, есть кое-что, — отмахнулся Алексей.

— Что именно?

— Да ерунда. Грехи молодости. Так вот… — Он поспешил сменить тему, но я не дала ему такой возможности.

— И все-таки, почему вас шантажировали?

Алесей мучился, выдумывая себе оправдание, но ничего стоящего ему в голову не приходило.