Таящийся ужас

– … с обычными снисходительными отговорками типа "наш-отказ- печатать-вашу-работу-вовсе-не-означает-что-она-лишена-достоинств-но-вообще-то-рассказ-дурно-пахнет". Медовый месяц. Начинается буря. Зловещие щупальца молнии пересекают небо. Дождь льет как из ведра. И дом, где мы спешим укрыться, по всей очевидности, заброшенная психиатрическая лечебница. Мы стучим в дверь старомодным дверным молотком, раздаются шаркающие шаги, и старый псих весьма неприятного вида открывает нам. Он так счастлив видеть нас! Но в глазах его появляется насмешливый блеск, когда он начинает рассказывать легенду о вампирах, которые здесь шныряют. Не то чтобы он верил подобным вещам, но…

– Но почему у него такие острые зубы? – нежно проворковала Розамунда; мы подошли к покосившейся двери и постучали в створку орехового дерева, которую увидели при свете молнии. Потом постучали снова.

Розамунда предложила:

– Попробуй дверной молоток. Надо действовать по обычной схеме.

И вот, я постучал в дверь старомодным дверным молотком. Послышались шаркающие шаги. Мы с Розамундой посмотрели друг на друга и улыбнулись. Она очень красивая. У нас общие вкусы – нам нравятся главным образом не совсем обычные вещи, – поэтому мы прекрасно уживаемся. Но, как бы то ни было, дверь открылась; перед нами стоял старый псих весьма неприятного вида, держащий в узловатой руке масляную лампу.

Казалось, он не слишком удивлен, но его лицо покрывала такая густая сеть морщин, что было трудно сказать, что оно выражает. Клювообразный нос выдавался серпом, маленькие глазки в тусклом свете лампы отливали зеленым. Как это ни странно, у него были густые и жесткие черные волосы. "Такие волосы хорошо выглядели бы на покойнике", – подумал я.

– Посетители, – проскрипел он. – У нас бывает мало посетителей.

– Вы, должно быть, успеваете здорово проголодаться между двумя визитами, – отрезал я, легонько подталкивая Розамунду в холл. Помещение пропахло плесенью. Старик тоже. Он закрыл дверь, преградив путь в дом бушующему ветру, и поманил нас в гостиную! Раздвинув старомодные бисерные портьеры, мы словно шагнули в викторианскую эпоху.

Дедуля не был лишен чувства юмора:

– Мы не едим посетителей, – заметил он. – Мы просто убиваем, их и отбираем у них: деньги. Но сейчас на этом много не заработаешь.- Он закудахтал как счастливая наседка, которая снесла сразу пять яиц, и объявил: – Я Джед Карта.

– Картер?

– Карта. Садитесь, обсушивайтесь, а я тут разведу огонь.

Мы с Розамундой промокли до нитки. Я спросил:

– У вас есть какая-нибудь сухая одежда? Если вас это волнует, то могу сказать, что мы женаты уже несколько лет, но все еще чувствуем себя грешниками. Мы Денхемы, Розамунда и Чарли.

– Разве у вас не медовый месяц? – Карта, казалось, был разочарован.

– Это наш второй медовый месяц. Интереснее, чем первый. Очень романтично. Верно, старуха?

– Ага, потрясно, – согласилась она. Ну и молодчина моя женушка. Единственная женщина умнее меня, к которой я не питаю ненависти. Она очень хорошенькая, даже когда похожа на мокрого котенка.

Карта разжигал огонь в камине.

– Здесь жила когда-то куча народу, – заметил он, – хоть и не по своей воле. Они были сумасшедшие. Но это больше не сумасшедший дом.

– Это вы так говорите, – сказал я.

Он покончил с камином и зашаркал к двери.

– Я принесу вам кое-какую одежонку, – сказал он, обернувшись через плечо, – то есть, если, конечно, вы не против остаться здесь одни.

– Вы что, не верите, что мы женаты? – спросила Розамунда. Честное слово, нам не нужны компаньонки.

Карта оскалил редкие пеньки сгнивших зубов.

– Э, да причем тут это? Народ в наших краях чего только не придумает. Да вот, – он хихикнул, – слышали небось о вампирах? Люди говорят, многие здесь померли недавно.

– Наш – Отказ – печатать – вашу – работу – вовсе – не – означает – что -она – лишена – достоинств, – произнес я.

– Чего?

– Это… неважно. – Мы с Розамундой переглянулись. Карта сказал:

– Мне-то что до всего этого – я в таких делах не замешан, снова ухмыльнулся, облизал губы и вышел, захлопнув за собой дверь. И к тому же запер ее снаружи.

– Да, дорогая, – сказал я, – у него зеленые глаза. Я заметил это.

– А клыки острые?

– У него только один клык, да и тот стерт до корешков. Может быть, некоторые вампиры гложут свои жертвы деснами. Во всяко случае, звучит довольно необычно.

– Может быть, вампиры тоже бывают не вполне обычными. – Розамунда смотрела в огонь. В углах комнаты плясали тени. За окном блеснула молния. – Наш-отказ-печатать-вовсе-неозначает…

Я нашел несколько пыльных вязаных шерстяных платков и встряхнул их.

– Снимай свою шелуху, – коротко сказал я Розамунде, и мы повесили промокшую одежду перед пылающим камином, завернувшись в платки, так что стали похожи на индейцев. – Может быть, это не рассказ о привидениях, – заметил я, – может, это порнографический, рассказ.

– Вряд ли, раз мы женаты, – возразила Розамунда. Я улыбнулся. Но все же задумался. Об этом Карта. Я не верю в совпадения. Как-то легче поверить в вампиров.